Поселок на реке Оредеж

– Вот ведь грех! – она смущенно улыбнулась. – Вот, Катя, грех! Сдуру такое при ребенке ляпнула!

– Какой еще грех, тетя Таня? Все же гуляют, а потом женятся, когда нагуляются.

– Ну что ты такое говоришь, Катя? – как будто не понимала Татьяна. – Откуда ты такое взяла?

– Так все так говорят, – пожала плечами Комарова, – я-то что… а вы – грех, грех…

– Не говори, Катя! – Татьяна бросила наволочку и всплеснула руками. – Еще какой грех! Муж и жена друг другу Богом даются!

Комарова перестала смеяться, пожала плечами и угрюмо уставилась в свою чашку. Творожная булочка вдруг показалась ей невкусной.

Она перевернулась на спину, чтобы не чувствовать прелого запаха, шедшего от подушки. Было почему-то стыдно перед тетей Таней, хотя за что именно – Комарова взять в толк не могла, и что плохого в том, что девчонки гуляют с парнями, тоже не понимала, обычное же дело, все гуляют, и говорят все, и тоже ничего. Ленка тихо посапывала в своей постели. В дверь поскреблась Дина: видя, что ей не открывают, тоскливо мяукнула. В мае она принесла четырех котят, которых мать утопила в ведре и выплеснула за огородом. Ленка недовольно застонала и заворочалась во сне.

– Динка, уходи… – шепнула Комарова. – Иди в подвал мышей ловить.

Дина ненадолго затихла, потом поскреблась еще, наконец дверь скрипнула и приоткрылась. Кошка проскользнула в комнату, вспрыгнула на кровать и ткнулась влажным носом в лицо Комаровой.

– Ну, чего ты? Чего приперлась? – Комарова осторожно почесала ее за ухом. – Ты ноги-то вытирала?

Дина глухо замурчала и улеглась рядом. Комарова осторожно провела несколько раз ладонью по ее влажной шерсти, пахнувшей землей и хвоей, закрыла глаза и вскоре уснула. Во сне она вместе с Ленкой пробиралась куда-то через лес: еловые ветки хлестали их по лицам, а ноги вязли в хлюпкой болотистой почве, и Комаровой все время хотелось заплакать, но слезы никак не могли вылиться из глаз и скапливались в горле противным липким комом.

2

Ленка перегнулась через низкую, облупившуюся от времени ограду, и Комарова, испуганно подавшись вперед, поймала ее за запястье.

– Кувырнуться захотела?

– Да я ничего, Кать… Я же осторожно!

– Знаю я твое «осторожно»! Лучше стой спокойно!

– Ну Ка-ать… – завела было свое Ленка, но вдруг послушно примолкла и искоса глянула на стоявшего рядом долговязого Костика. Тот как приклеенный смотрел вниз; на нем были вчерашние джинсы и рубашка с длинными рукавами, его светлые, до белизны выгоревшие на солнце волосы намокли от пота, и под мышками были темные пятна. Дурак городской. Сопляк. Хоть и старше, а все равно сопляк. Комарова потерла грязным пальцем свежую царапку на щеке и обернулась на остальных: Светка с Павликом с утра купили одну на двоих бутылку «девятки», стояли в обнимочку и пили по очереди – смотреть противно. Лариска крутилась рядом с ними – думала, наверное, что они ее угостят, или просто не знала, куда себя деть. Комаровой, глядя на Лариску, хотелось сжать ее длинный веснушчатый нос костяшками пальцев и сделать «сливу», чтобы распухло и еще дня два потом не сходила краснота и Лариска боялась, что так навсегда и останется. Дура. Корова пятнистая, – будто ее носу может что-нибудь повре- дить.

– Ну дай хоть глотнуть-то… – наконец не выдержала Лариска и потянулась к Светкиной бутылке. Светка отвела руку в сторону.

– Пусть тебе твой покупает.

Лариска обиженно оттопырила губу и притихла. «Своего» у нее не было: как-то раз Комарова видела, как вечером Лариска на своем крыльце обжималась с каким-то парнем, чьего лица было не разглядеть в сумерках, но этим, похоже, все и кончилось, и теперь она только и была занята тем, что таскалась за Светкой и Павликом. Корова. И глаза коровьи. И жопа коровья – на такой, поди, на досках сидеть неудобно. Жалко ее все-таки.

– Да ладно тебе, Лар… – Комаровой захотелось сказать Лариске что-нибудь ободряющее, но красивое «Лара» так и не выговорилось, потому что Ларой должны были звать какую-нибудь смуглую женщину с пышными волосами, а не костлявую и неуклюжую Светкину подругу, – дрянь эта «девятка», даже мой батя ее не берет.

– Конечно, твой батя только водку пьет. – Светка хихикнула и покачала в воздухе полупустой бутылкой. – Вы с мелкой тоже только водку пьете?