Посейдон (ЛП)

— Прости, — это все, что приходит мне в голову. О, да, и: — Спасибо, что спас меня.

Он качает головой. Очевидно, пока не моя очередь говорить.

— Я просыпаюсь, а ты ушла, — злится он, его челюсть плотно сжата. — Потом ты не отвечаешь на мобильный.

Я открываю рот, но его глаза расширяются. Все еще не мой черед.

— Я говорил тебе никогда не заходить в воду одной…

И это для меня стимул.

— Я не подчиняюсь приказам, Ваше Высочество.

Ой. По его сердитому взгляду, могу сказать, что я — полная противоположность умным людям.

Он делает несколько вдохов. Затем еще несколько. Я жду, когда же у него начнется гипервентиляция. Но нет. Вместо этого, он хватает меня за подбородок. Сильно. Он смотрит на мои губы, и выражение его лица становится мягче. Он отпускает мой подбородок, затем вглядывается в воду вокруг нас.

А потом тянет нас вниз.

* * *

Он все еще держит меня железной хваткой и мы погружаемся быстрее, чем оборвавшийся лифт. Но вот эта улыбка из серии «я знаю что-то, чего не знаешь ты», заставляет меня чувствовать себя неловко.

Наконец, мы останавливаемся. Он кивает позади меня и обращается в скрытую форму. Я боюсь поворачиваться. И я права. Я прижимаюсь к Галену, но он не даст мне спрятаться за ним. Кит. Огромный. Раз Гален невидим, я единственная, кого может видеть этот монстр.

— Гален, что ты делаешь? Забери нас отсюда.

— Ты же хотела поплавать. Одна. Передумала?

— Я же сказала, что мне жаль.

— Ты также сказала, что не подчиняешься приказам.

— Я просто пошутила. Ха-ха.

Он смеется, материализуясь.

— Он ничего тебе не сделает, Эмма.

— Он приближается, Гален.

— Ты заинтересовала его.

— Ты имеешь в виду, он интересуется, какова я на вкус?

И почему Гален не уносит нас отсюда? Урок уже усвоен!

— Нет, — он смеется. — Хотя я сам умираю от любопытства, желая это узнать.

Я разворачиваюсь у него в руках.

— Это не смешно. Ты-то можешь скрыть себя. Забери нас отсюда. Пожалуйста.

Он качает головой.

— Он не причинит нам вреда. Это же белый кит. Люди называют их еще кашалотами. И они в основном питаются кальмарами. Я никогда не слышал ни об одном случае нападения на наш вид. Он просто появился здесь, чтобы изучить нас — честное слово, — он разворачивает меня в своих объятиях. Гигантская рыба находится так близко, что я заглядываю ему в глаза, которые размером с мою голову.

— Поговори с ним, — шепчет Гален.

Я задыхаюсь.

— Ты сошел с ума? — дрожь в моем голосе соответствует дрожи моего тела. Нос Галена, тычущийся в мою шею, успокаивает меня — немного.

— Эмма, поговори с ним ласково. Скажи ему, что мы не причиним ему боль.

Мы не причиним ему боль?

— Вот сам и скажи. Ты же здесь рыба.

— Эмма, он понимает тебя. Не меня.

— Гален, давай пойдем. Пожалуйста. Я сделаю все, что ты захочешь. Я и ногой без твоего разрешения не буду ступать в воду. Никогда.

Он снова меня разворачивает и поднимает мой подбородок.

— Послушай меня, Эмма. Я никогда не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Я просто хочу показать тебе, насколько ты особенная. Но мне нужно, чтобы ты успокоилась.

Он берет мое лицо в свои руки, не давая мне отвернуться. Гален смотрит мне в глаза, поглаживая по волосам. Легко прикасается пальцами к щеке. Прижимается своим лбом к моему. Примерно через минуту, я успокаиваюсь. Он улыбается.

— Ты перестала дрожать.

Я киваю.

— Так ты действительно готова обернуться?

Я непроизвольно сглатываю.

— Он близко?

Гален кивает.

— Он прямо позади тебя. Эмма, если бы он хотел тебя съесть, то уже бы это сделал. Ты боишься его, только потому, что он такой огромный. Как только ты перестанешь бояться, это ничем не будет отличаться от разговора с золотой рыбкой.

Я не получаю шанс обдумать его сравнение, потому что он поворачивает меня столь быстро, что поражает этим и меня, и Голиафа.

— Поговори с ним, Эмма.

— Что мне сказать, киту, Гален? — я начинаю шипеть.

— Скажи ему, чтобы подошел ближе.

— Ни в коем случае.

— Хорошо. Скажи ему, чтобы отошел назад.

Я киваю.

— Хорошо. Ладно.

Я скрещиваю пальцы, чтобы не начать размахивать руками. Больше, чем ужас, меня беспокоит безумие этой ситуации. Я собираюсь попросит рыбину размером с мой дом поплавать кругом. Потому что Гален, человек-рыба, не говорит на языке китов.

— Эм, не мог бы ты отплыть немного, пожалуйста? — говорю я. Прозвучало так вежливо, будто я попросила его купить печенье девочек-скаутов.

Мне становится чуть легче, когда спустя пару минут Голиаф не двигается. Это доказывает, что Гален не знает, о чем говорит. Это доказывает, что этот кит не понимает меня, а я не какая-то Белоснежка этого океана. Вот только Голиаф и в правду разворачивается.

Я оглядываюсь назад на Галена.

— Это — просто совпадение.

Гален вздыхает.

— Ты права. Он, вероятно, принял нас за родственников или еще за кого-то. Скажи ему сделать что-то еще, Эмма.

— Гален, не можем мы просто…

— Скажи ему.

Голиаф отплыл немного. Теперь он выглядит как один школьный автобус, а не как три сразу. Он легко виляет хвостом, чтобы плыть, напоминая своим движением развевающийся флаг при легком бризе.

— Постой — окликаю я. — Вернись. Ты не должен совсем уплывать.