Поседевшая юность

Опасаясь повторения диверсии (не исключено, что у этих оуновцев поблизости скрываются сообщники — еще неизвестно, что выяснит на дополнительном следствии Павлов у Гонтаря), Денис предупредил Глотова, чтобы тот удвоил количество часовых у склада и организовал патрулирование в окрестностях поселка.

— Солдатам прикажите задерживать каждого незнакомого человека и немедленно докладывать вам. А если что-то серьезное — радиограмму в полк.

Сержант бодро козырнул.

— Есть! Будет исполнено.

Четкость ответа, уважительный тон и серьезность, так несвойственная Глотову, произвела впечатление на Усикова — он еще не видел таким бывшего офицера.

Впрочем, и для Чулкова этот жест подчеркнутого уважения в присутствии представителя штаба полка, пусть даже и в невеликом звании, явился в какой-то степени сюрпризом.

«Неужто и в самом деле перековался? — подумал Денис. — Не быстро ли? Может надеется, что Усиков расскажет о его старательной службе в полку?»

Усиков действительно многое мог. Но поди, разберись тут…

«Поживем — увидим», — решил про себя Чулков.

Явились приодетые Дергач и Максимов. Усиков остался доволен их видом и приказал садиться в машину. «Виллис» рванулся с места.

Ехали проселочной дорогой. Клубилась пыль за машиной. Унылая была картина вокруг. Поля заросли бурьяном, а там, где сеяли хлеб, убрать его не сумели. Пшеница полегла, ее смяли, втоптали в землю. А судя по величине колосьев, урожай мог быть отменным.

Чем дальше продвигались, тем больше встречалось воронок, индивидуальных окопов, траншей. И вдруг дорога затерялась в едко пахнущей золе сожженного поля. Стало ясно: здесь недавно полыхал огонь. Нашли и причину, почему он появился. По сторонам дороги дулами вниз стояли обгоревшие фашистские танки. Чулков насчитал одиннадцать.

Как они знакомы, эти стальные чудовища, как зловещи!

5

Штаб полка размещался в сельской школе, каким-то чудом уцелевшей от пожара. Кругом — одни печи. Они смотрели в побледневшее осеннее небо с редкими, казавшимися сиротливыми облачками. Но сады не сгорели. На деревьях еще оставались фрукты, что удивило Чулкова. Как это фашисты могли после себя оставить такое добро?

Неподалеку от штаба полка толпились офицеры, сержанты, солдаты. Все принаряжены, отмыты, в белых подворотничках, в надраенных сапогах. Принаряженным выглядел и Чулков. Усиков, проявив великодушие, подарил Денису свою почти новую диагоналевую пару. За что такая милость, не объяснил, и хлопчатобумажную пару не взял взамен. Под мышками теснило, когда пришлось козырять встречавшимся офицерам, но Макар успокоил.

— У меня точь-в-точь такая же гимнастерка. Мне она мала. Отмахнем от нее и вставим клинья.

Чулков, Максимов и Дергач жались в сторонке — ни одного знакомого лица. Начали волноваться: хотя бы знать, по какому случаю срочный сбор? И, главное, непонятно, зачем понадобился такой винегрет — от рядовых до майора?

Резко завизжав тормозами, остановился крытый брезентом «студебеккер». Рывком открылась дверца, появился капитан Назаров.

Денис шагнул к нему,

— Здравия желаю, товарищ гвардии капитан.

— Здравствуй, старший сержант, — капитан приветливо улыбнулся, хлопнув Чулкова по плечу. И тут же знакомо, будто выполняя ритуал, начал охлопывать себя широкими ладонями.

Закончив выбивать пыль из одежды, он внимательно оглядел Чулкова.

— Ну, брат, попал ты в переделку.

— А я, товарищ гвардии капитан, тринадцатого числа родился.

— Тринадцатого или не тринадцатого, а гроза, слава богу, миновала из-за этого взрыва. Убытки большие?

— Ящик с консервами разнесло, да гречка в мешке подгорела…

— «Подгорела»… Четвертый случай диверсии в полку. Так что приказываю усилить бдительность.

— Уже сделано, товарищ гвардии капитан! Удвоен караул, наряжены патрули. Фашистам до мин не достать — руки коротки.

По своему обыкновению, хитровато щурясь, Назаров пристально посмотрел на Дениса.

— Шустрый, оказывается, ты парень.

С крыльца школы птицей слетел невысокого роста пружинистый и легкий майор Зонов, начальник оперативного отдела полка. Густым басом, напирая на «о», взревел, как пароходная сирена.

— А ну, молодцы-удальцы, славные гвардейцы!.. В одну шеренгу-у!.. Стано-вись?.. — и, повернувшись лицом к выходу из штаба, майор выбросил правую руку, показывая, где построиться команде.

Становились в строй суматошно, не зная, как лучше встать: то ли по нумерации дивизионов, то ли по старшинству званий, то ли по ранжиру? Скосив мальчишеские озорные глаза, майор Зонов азартно-весело наблюдал за этой кутерьмой. Ему бы ничего не стоило подать дополнительную команду, чтобы навести порядок, но победило, наверное, природное чувство юмора.

Стали все-таки по старшинству званий. Майор быстро обежал строй, — человек пятьдесят, не меньше. Он был полон радости и делал все, чтобы развеселить собравшихся,

— Та-ак, сапоги надраены, шеи-уши вымыты, подворотнички, как лепестки. Подтянуть животы! Подкрутить усы!

Строй грохнул смехом — усы никто еще не отрастил.

— Вот так оно лучше, потому как добродушие и веселье в своей среде есть нормальное гвардейское состояние, — одобрительно подытожил веселый майор.