Поседевшая юность

— Воевал, товарищ майор. В составе нашего полка. Свидетельствую официально: неплохо проявил себя в бою. — Подполковник коротко рассказал, как Чулков с ручным пулеметом задержал фашистскую пехоту на левом фланге. Майор внимательно и дружелюбно смотрел на Дениса. Сказал:

— Это все ясно. Но ведь ко мне без нужды не ходят. Какая у него нужда?

— Он был контужен. Долечиваться предписано в домашних условиях. Ехать ему до Узловой. А у человека ни денег, ни продуктов, ни проездных документов.

— Что ж, — неторопливо заговорил майор, — если дрался как настоящий боец, ранен как боец, то и в путь отправим как бойца. Оформим пропуск и билет, выдадим сухой паек.

— Спасибо, товарищ майор, — сказал подполковник. — Значит, я могу быть уверен, что с моим бойцом, — подполковник интонацией подчеркнул слово «моим», — все будет в порядке?

— Можете, товарищ подполковник… Посиди в приемной, Чулков.

Денис, растерянный от радости, кивнул как-то сугубо по-граждански и вышел в приемную. Через минуту покинул кабинет и подполковник. Протянул Денису руку:

— До свидания, Чулков. Счастливо тебе.

— И вам тоже.

Подполковник тряхнул его руку, козырнул и вышел. Сердце Дениса переполняло горячее чувство благодарности к этому человеку. Но тут же Денис спохватился — не узнал даже его фамилии.

«Эх, Чулков, Чулков. Скотина же ты. Так о себе пекся, что не поинтересовался, как зовут человека, который сделал для тебя все возможное…»

Но что толку в запоздалом раскаянии…

Вечером, с проездными документами в кармане, с рюкзаком, набитым продуктами, Денис сел в пассажирский поезд.

3

«Я еду домой. Я еду домой. Я еду домой…» — стучали колеса. Темно было за окном, темно и в вагоне. Единственная свеча в конце коридора света почти не давала. Денис лежал на верхней полке, подложив под голову рюкзак. Не спалось. Несмотря на духоту, холод пробирал до костей.

Думал обо всем, что с ним случилось за последние десять дней, стоившие иного года. Сожалел, что уехал, не простившись с Галей и не оставив ей адреса. После знакомства с этой девушкой чувство обожания, которое он совсем недавно испытывал к однокласснице Рае, заметно потускнело.

Странное дело. Когда ехал в Москву, почти не вспоминал об оставшихся в Новодольске друзьях. Теперь же, когда возвращался домой, как живые встали перед глазами многодумный Вадим и насмешливый Ленька. И так тепло стало на сердце. Ах, братцы, братцы, скорее бы увидеть вас, рассказать обо всем пережитом. Впрочем, если рассказывать, то одному Вадиму. Ленька все равно ни слову не поверит.

В школе, наверное, уже начались занятия. Приятно будет войти в класс, вдохнуть знакомый запах краски, мела и пыли, сесть за свою парту…

«Чулков, ты почему столько дней пропустил?» — «А я, Анна Федоровна, был на фронте под Москвой. Пулеметчиком. Контужен вот…» Девичьи ахи-охи, заинтересованные взгляды. Анна Федоровна: «От имени всей школы выношу тебе благодарность, Чулков. Иди домой, поправляйся». — «Разрешите остаться, Анна Федоровна, — у нас в полку раненые в тыл не уходили».

Восторженные аплодисменты. Особенно усердствуют девчонки. И Рая больше всех. Но Денис не обращает на нее внимание и, как подобает фронтовику, начинает серьезно учиться.

Денис поймал себя на том, что радужные мечты вызывали на его лице улыбку и подумал: «Хорошо, что в вагоне темно — вид у меня, наверное, ужасно глупый…»

На Узловую поезд прибыл в следующую ночь. На рассвете Денис сел в первый «рабочий» и около семи утра был в Новодольске. Станция и поселок выглядели точно так же, как и в день его отъезда, если не считать луж и грязи от вчерашнего дождя, но ему казалось, что он отсутствовал по крайней мере полгода. Все виделось по-новому. За десять дней почему-то обветшали и ниже сделались дома, сузились улицы, стало больше грязи на них. Удивило и малолюдство. Пока шел до дому, встретил только двух прохожих. Наверное, все население поселка поместилось бы в одном из новых домов на улице Горького.

Мать встретила слезами и упреками. Но вскоре слезы высохли, упреки иссякли, мать замесила тесто и уже с улыбкой на лице, заметно постаревшем за время его отсутствия, показала ему полученную от тетки телеграмму: «Денис у меня. Мало пороли. Ольга».

В половине девятого, сунув за брючной ремень учебники, как чаще всего делали новодольские мальчишки, Денис отправился в школу. По дороге нагнал одноклассника Петьку Головко.

— Здорово! — сказал Петька. — По физике сделал?

— Чего?

— Двадцать восьмую задачу. У меня ни черта не получается. С секретом задачка.

— С секретом, — машинально согласился Денис. Подумал удивленно:

«Вот это да… Меня столько дней в школе не было, а он даже не заметил».

Железнодорожная школа — двухэтажное кирпичное здание, окруженное яблоневым садом, — находилась на Вокзальной улице. В это время дня здесь было людно, улица наполнилась ребячьим гомоном.

Денису вдруг представилась картина: бьющийся точно в припадке ствол пулемета, выбрасывающий пучки огня, падающие люди в круто изогнутых касках и зеленоватых шинелях, ослепительная вспышка и развороченная земля на том месте, где только что находился живой человек…