Порыв (ЛП)

- Я считаю, что люди просто совершают то, о чем и раньше подумывали. Лично я хотел поджечь эту беседку миллион раз до того, как взял и сделал это. Хэнк, бывало, сидел тут и разглагольствовал о том, что в один прекрасный день обязательно добудет себе кучу денег - неважно, каким способом. Думаю, он размышлял о том, чтобы грабануть тот банк, в течение многих лет. И готов поспорить, что те двое агентов и раньше дрались.

Малдер кивнул, соглашаясь с теорией Боба, ведь он и сам предполагал нечто подобное.

- Есть какие-нибудь соображения насчет того, почему они вдруг набрались решимости и пошли на поводу у своих желаний?

- Неа. Может, они просто напились. Вроде бы почти все отколовшие подобные номера недавно ошивались в этом баре.

В голове Малдера вдруг зазвонили тревожные колокольчики, но, поразмыслив, он пришел к выводу, что все эти случаи нельзя объяснить просто пьяными выходками – тут крылось нечто большее.

- А люди совершали странные поступки до землетрясения?

- Землетрясения? Думаете, оно имеет к этому какое-то отношение?

- Просто предположение, - ответил Малдер.

- Необычное предположение.

- Верно, но я специализируюсь на всем необычном.

Малдер еще некоторое время сидел в баре с Бобом, потягивая пиво и слушая ворчание других посетителей об их женах, машинах и политиках. Около десяти он ощутил какую-то нервную энергию и решил уйти. Расплатившись за напитки, он сунул Бобу пятидолларовую купюру.

- Это моя зарплата информатора? – сострил Боб.

- Вроде того. Будьте осторожны за рулем, когда поедете домой.

- Пустяки, сынок, я пью это пиво так давно, что оно для меня как вода.

- Доброй ночи. Спасибо за помощь.

- Не знаю, был ли толк от моей помощи, но пожалуйста. Будь осторожнее со своими мыслями.

Малдер шутливо отсалютовал и вышел на улицу. Преодолевая расстояние в два квартала до мотеля, он размышлял об агентах Уитмене и Персоне и о том, как они тоже шли этой дорогой.

А потом его мысли обратились к Скалли. Она была так молчалива во время ужина и на обратном пути к мотелю. Он спросил, не хочет ли она сходить с ним до бара, но она лишь покачала головой и скрылась в своем номере.

Их номере.

Прошлой ночью это был их номер – сегодня же он перебрался в номер №18 через дверь от нее.

Малдер помедлил перед входом в свою комнату, раздумывая, как поступить: следует ли ему пойти и рассказать Скалли о том, что он узнал в баре? Он бросил взгляд на часы: 22:30. К этому времени она уже наверняка приготовилась ко сну, надев одну из тех шелковых пижам, что ей так нравятся. Он вспомнил, как ночью ткань шелестела при соприкосновении с простынями, медленно сводя его с ума.

Но с другой стороны, учитывая ее сегодняшнее поведение, лучше ему отправиться к себе и тоже лечь спать. С этой мыслью Малдер открыл дверь и зашел в номер – точную копию того, в котором он провел прошлую ночь.

Точную копию номера, в котором был убит агент Уитмен.

Нет. Никакого больше Уитмена сегодня. Он пытался понять, почему Скалли вдруг стала такой холодной.

На самом ведь деле Скалли не была холодной, хотя и старалась скрыть это от него и от всего остального мира. Она казалась отчужденной, но Малдер подозревал, что постоянные переезды с одной базы на другую в детстве сделали ее осторожной. Она с трудом сходилась с людьми, потому что ненавидела их терять, но Малдер знал, что сила ее привязанности к тем, кому посчастливилось стать ее другом, очень глубока.

Она изолировала себя от других в надежде, что никто не причинит ей боль. Песня «Я кремень» могла бы стать ее лейтмотивом.

Если бы она не заботилась о нем, то давно бы уже ушла. Он знал, что она заботилась. Черт, она оставалась с ним даже тогда, когда сама считала, что он не нуждается в ней. Почему тогда она отталкивала его сейчас? Почему не могла просто ослабить свою защиту и открыться ему?

Она всегда такая спокойная, невозмутимая, сдержанная. Хотел бы он увидеть, как она хотя бы раз утратила контроль – предпочтительнее, чтобы они оба при этом были голыми.

«Притормози, парень! Лучше туда не ходить», - услужливо предупредил его разум.

«Поздно, я уже там».

Малдер начал мерить шагами номер, прокручивая в голове различные образы из прошлого: вот Скалли во время их первого дела снимает халат и предстает перед ним полуобнаженной, и он протягивает руку, чтобы коснуться ее поясницы. Знала ли она, что всякий раз, дотрагиваясь до этого места на ее теле, он с ошеломляющей ясностью представлял себе ее обнаженную кожу?

Ну, сейчас уже нет. Он мог только догадываться, как выглядит ее татуировка, потому что так никогда и не набрался решимости, чтобы попросить показать ее. Ему представился шанс в Антарктике, но тогда его волновали куда более важные проблемы, да и он слишком сильно паниковал, чтобы смотреть.

Скалли.

Скалли в моменты утраты ее привычной осмотрительности, когда он заставлял ее смеяться, и она не успевала остановить себя вовремя. Скалли, когда она отвечала остроумной репликой на его инсинуации - он всегда оказывался застигнутым врасплох, когда она так делала. Он ничем не выдавал себя, но внутри его переполняли восторг и предвкушение.