Портфель для Настеньки

«Бабушка и внук, — было написано рукой мамы, — сегодня мы уже купили билеты. Соскучились по вас так, что сил нет. Только и делаем что задаем друг другу вопросы: «Как они там? Что с ними?..» Оленька и Наташка забыли все обиды. Называют тебя «хороший», «ласковый», «братик». Торопят нас домой. Так что ждите, скоро будем с вами… Вот пишу вам это и чуть не плачу — так соскучилась.

Мама».

Дальше папа:

«Учти, Владимир, приеду уже совсем скоро. Готовь дневник. И не вздумай «выводить» двойки: обнаружу. А дальше — сам знаешь… Мама, вы за ним проследите. Целую.

Отец».

Вот так родной папочка. Мама так хорошо написала: «хороший, ласковый, братик». А тут — «учти… дневник… проследите…». Когда я вырасту и у меня будет сын, я с ним никогда не буду разговаривать грубо.

Вот бы нам поменяться с тобой, хотя бы на недельку или на месяц.

Ты пришел из школы, и в твоем дневнике кишат двойки. Я беру дневник, листаю страницы и, видя эти самые кишащие двойки, не обращаю на них никакого внимания.

После этого мы оба смеемся, а у тебя, у моего сына, по щекам слезы текут, слезы любви и радости.

Или другой вариант: ты в школьном буфете расколотил стекло. Боролся, не заметил, толкнул и — вдребезги. Приходишь домой, долго не решаешься сказать об этом — а потом рассказываешь и смотришь на меня — «что делать?» А я глажу тебя по голове и говорю: «Молодец, что признался. Только так поступают смелые, а главное, честные люди. Вот деньги, отнеси в школу и заплати за разбитое стекло. И в будущем будь осторожнее, потому что с каждой разбитой витриной наше государство становится беднее…»

И все! И не нужно вытаскивать из брюк ремень.

— Бабушка, а скоро они приедут?

— Дня через два. А то и раньше. Соскучился?

— Ага. Без девчонок скучно. Не пищит никто, не плачет. Тетрадки целые. Может, дневник мой порвали бы…

— Вот я и говорю, что не дом без них, а церковь.

Я уплетаю картофельные оладьи и посматриваю на бабушку. Чувствую, что сегодня не расскажу. Потому что ей и так грустно.

Наелся и лег. Несколько минут рассматривал белые пупырышки на потолке и слушал, как бабушка мыла на кухне посуду и пела:

На Варшавском перронном вокзале

Станционный смотритель прошел…

Грустная песня. Я много раз слушал ее и всякий раз, когда бабушка ее пела, мне хотелось плакать. Вспоминались обиды. Какие-то большие грубые люди выстраивались в моем сознании толпой. Каждый шел на меня, пугал или пытался ударить. Будто все, что в мире было плохого, коснулось и меня. А песня продолжалась.

…Офицер бросил Надю и тоже

Поспешил в пассажирский вагон…

Больше всех было жалко девушку Надю. Она стояла на коленях перед офицером и просила не бросать ее.

Но офицер неумолим.

Обидно, когда слышишь о несправедливости, а помочь не можешь. Вот взять бы войти в бабушкину песню и вызвать этого белогвардейца на дуэль. Чтобы раз и навсегда отбить ему охоту издеваться… Или даже в историю, в любой век — куда хочешь!.. Мы бы им с Кешкой тогда показали и за Спартака, и за Жанну д’Арк, и за Коперника! Мы бы этим инквизиторам и прочим рабовладельцам!..

И тут в моей голове кто-то сказал слово «спать»…

Сочинение

Пишет весь класс. Кроме меня. Я смотрю в окно на облысевшие деревья, на мокрый блестящий асфальт, на облепленные глиной и грязью бока самосвалов и думаю о нашей учительнице русского языка Валентине Васильевне.

Раньше я никогда не сомневался в том, что она — самая лучшая учительница в мире. Но разве я мог предположить, что когда-нибудь она даст писать сочинение на тему: «Как я провел вчерашний день?». Не сочинение, а объяснительная записка, из которой всем станет ясно, как и почему класс ушел с урока немецкого языка. Ведь не все же догадаются об этом не писать. А найдутся и такие, кто специально только об этом и напишет. И самое главное — никто не виноват, таково задание. Не выполнил — получи двойку…

Интересно, это она сама придумала или директор подсказал?

Поворачиваюсь к Кеше. Он намахал уже полстраницы. Так увлекся, что даже язык высунул. Будто в данный момент, кроме сочинения, ничего другого для него не существует. То есть, конечно же, это так. И нужно совершенно не знать Кешу, чтобы не понимать, насколько это увлеченный человек.

Читаю: