Порт

Ярцев потому и не приступал к ремонту КЭТ, что заниматься ею надо было всерьез, не отвлекаясь на другие работы, ежедневно и методично проходя по ее цепям, проверяя запутанную ее электронику. Последние дни он подчищал заведование, форсировал график ремонтных работ, чтобы освободить для нее время, но дальше тянуть было нельзя. Ошибки накапливались, наслаивались друг на друга. Еще немного — и вся система будет погребена под грузом собственных ошибок. Что делать, нет в системе надежности, сделана она без учета конкретных условий, а в принципе-то, по заводским рекомендациям, электромеханик вообще ее чинить не имеет права.

— Вот это да! Кто идет-то к нам! — присвистнул Алик Сивцов, кого-то разглядывая через стеклянную переборку.

Высоко в шахте машины порхала по трапам фигура в тропической форме. Ярцев узнал старпома.

— Ну вот, дождались, — сказал Алик, с укором глядя на Ярцева.

Перед площадкой центрального поста старпом остановился, посмотрел на свои ладони, одернул отглаженную куртку и решительным твердым шагом направился к дверям. Так и по ЦПУ, по центральному посту, он шел, целеустремленный, аккуратный, собранный, поводя плечами, на которых сверкали свежие погоны.

А мотористы были в мятых, заляпанных маслом ковбойках, в рабочих ботинках — гадах, в которых нога хорошо защищена, в брюках из плотной ткани, не шибко элегантных и чистых — словно рыбка золотая в стаю пескарей впорхнула.

Лицо деда расплылось в широкой улыбке:

— Альберт Петрович, какими судьбами?

Старпом обронил короткое «здраст» и недовольно оглядел машинный народ. Недовольство его можно было понять. Который раз уже первая вахта срывала ему распорядок утренних работ. Как только заступал четвертый механик, так начинались проблемы: «воды дать не можем», «пара дать не можем», «питания нет». Старпом подозревал, что Сивцов умышленно создает ситуации, которые мешают ему, молодому старпому, нормально работать. Был у него повод так думать. В одной каюте, где пересекались их интересы, Сивцов во всеуслышание заявил, что главное на судне — машина и, что бы мостик про себя ни думал, в конечном счете от машины зависит, как будет работать судно.

После этого, нет-нет да и раздавался ехидный звонок из прачечной: «Альберт Петрович, кто же у нас хозяин на пароходе?» И когда сегодня в банный день с прачечной вообще сняли питание, он сам решил спуститься в машину и показать в конце концов, кто настоящий хозяин на пароходе. Но то, что на мостике представлялось ему естественным и нужным, здесь, в незнакомой обстановке, перед обезоруживающей улыбкой добряка деда, выглядело не совсем уместным. На какой-то момент он это почувствовал, но тут за его спиной послышался едкий голос Сивцова: «Между прочим, в шортах в машину спускаться не полагается. Это нарушение техники безопасности».

Старпом круто обернулся и увидел наивно расширенные глаза четвертого механика, ухмылки мотористов, которые нахально, в упор разглядывали его новехонькую форму.

Еле сдерживая негодование, он отчеканил:

— До какой поры будет бардак на первой вахте!

— Альберт Петрович, дорогой, кто вас обидел? — дружелюбно осведомился дед.

Ему самое время было бы уйти сейчас, перенести разговор в другое место, но он не мог уйти так вот, сразу, не погасив на лицах ехидные усмешки, не утвердив здесь своей власти, и он произнес как можно весомей:

— Почему прачечной не обеспечен фронт работ?

— «Фронт работ» — что это такое? — рассуждал Алик. — Это что-то с войной связано, а у нас мирная, спокойная жизнь.

Старпом скосил на него глаза:

— Вам бы молчать надлежало, когда старшие разговаривают.

— Спокойно, спокойно, Альберт Петрович. К чему этот тон? Вы скажите, что произошло? — допытывался дед.

— У кастелянши такая же работа, как у всех. Почему ей систематически мешают работать?

— Напрасно вы так расстраиваетесь, Альберт Петрович, — сказал дед.

— Я хочу знать, что происходит? Почему четвертый механик постоянно игнорирует мои распоряжения?

— Помилуйте, он здесь не при чем. Там что-то с изоляцией у электромеханика.

— Ах, вот в чем дело, — сказал старпом, словно открытие сделал. — Тогда, может, он мне объяснит? — обернулся старпом к Ярцеву.

Ярцев отложил вахтенный журнал.

— Слушай, Петрович, у тебя что, настроение плохое? Шел бы ты отдыхать после вахты. Потом поговорим.

— Позвольте мне самому своим временем распоряжаться! — повысил голос старпом.

— Да распоряжайся на здоровье. Что ты из-за мелочей петушишься? Изоляция упала у двигателя. Через час подымем.

И тут старпом сорвался.

— На судне нет мелочей, — гаркнул он и, понимая, что сказал глупость, добавил угрожающе: — И вам это придется уяснить.

Бросив пронзительный взгляд на Ярцева, он стремительным шагом покинул ЦПУ.

— Какая муха его укусила? — удивился дед.

— Тут не муха, тут целая жужелица, — уточнил Алик.

Ярцев пожал плечами.

— Я в обход, по заведованию, — сказал он деду.

Чтобы не идти мимо прачечной, Ярцев свернул к медблоку и нарвался на доктора.

— Олег Иванович, вы мне УВЧ посмотреть обещали. Опять не греет.

Палуба в кабинете доктора была свеже протерта. Кое-где еще поблескивала влага.