Порочный отчим

Уже сто раз пожалела, о том, что попросила его об этом. Меня почти вырвало. Тогда я стала пропускать его диалог мимо ушей, концентрируясь на чем-то другом. Приятном... На Руслане.

Как он там? Может его бьют? В клетке как пес сидит, наверно и терпит издевательства, которому в морду плюют и палками в решетки тычут, а он не может никого цапнуть, только бросается оскалом на прутья, клацая зубами.

Арсений, оказывается, еще и гей.

Может он вообще гей!

А с девушками встречается лишь для того, чтобы их унижать.

Видимо, однажды, одна дама разбила ему сердце, может предала, и он стал мстить. Всем женщинам, которые попадались под руку, а потом месть превратилась в одержимость. Или урода в детстве недолюбили. Наслышана я о таких “Греях”. Много статей в интернете читала. 

Я отмечаю, что взгляд Арсения становится ещё более пьяным, пустым и его пошатывает. Пора действовать!

— Покажи мне свой дом? И ту самую комнату…

— Пошли. 

Сердце стучит в ушах, я начинаю нервничать сильней. Холодный пот бежит по спине. Хоть бы подействовала таблетка… Или мне придется стать его, блин, сабой. Жесть просто! 

Он ведет меня в подвал. Становится в сто раз страшней, даже волосы на коже дыбом встают. Мы спускаемся вниз по лестнице, направляясь к какой-то темной и жуткой металлической двери без каких-либо опознавательных знаков. 

— А вот и о-она, — Арсений не успевает открыть дверь. 

Мудак падает лицом на стену и как раздавленный слизняк с тихим стоном сползает по ней вниз.

Бах. 

Тяжелое тело рухнуло на бетон словно срубленное бревно. 

— Черт! Наконец-то!

Я сама оседаю на полу, из-за того, что мои ноги подкосились, смахиваю холодную испарину со лба. Нахожу в себе силы встать на ноги, подойти к бесчувственному отморозку и как следует пнуть его в ребро. На всякий случай сую руку в карман и нащупываю шокер, если таблетка вдруг не возьмёт гада. 

Пинаю его ещё раз — не дёргается. Лишь слышу тихое похрюкивание — урод захрапел. 

Бегу наверх, сумку хватаю с дивана, вытаскиваю оттуда телефон и кричу в динамик, замечая, что вызов до сих пор идет и подруга, вероятно, всё слышала. 

— Люба! Сюда дуй!

Подруга быстро отвечает. 

— Бегу.

Полминуты, я впускаю Любу в коридор, плотно прикрываю за ней дверь, щелкая замком. 

— Ну как?

— Почти в обморок грохнулась от страха. 

— Получилось же?

— Да. Оказался тупее валенка.

— Значит я была во всем права! Это папочка за него диссертации пишет и защищает, а он лишь красиво играет на публику. 

— Да уж, гнилее человека я еще в жизни не встречала.

— Ладно, у нас немного времени, пора!

— За дело! 

Мы сбрасываем верхнюю одежду, остаемся в одном только белье, надеваем маски и спускаемся в подвал. Нас ждет непростая задача — втащить тело внутрь комнаты и сделать вульгарную фотосессию.

— Господи, тяжелый какой. 

— Потерпи немного.

Пыхтим, кривимся, но в конце концов затаскиваем тушу Лебедева в эту жуткую дырищу. Швыряем на красную кровать с металлическими бортиками и нависаем над ним сверху, решая с чего бы начать.

Испытывая отвращение, полностью раздеваем неподвижное, спящее тело. В угол комнаты летят его шмотки: рубашка, штаны, трусы. Перед нами открывается густая поросль волос в паху и что-то, напоминающее крохотную сардельку.

— О, Господи, да у него член размером с мизинец, — я шокирована. — Ну теперь понятно, почему он такой урод. 

— Да, это точно! А прикинь, что будет, если это фото разлетится по всему миру?

— Или еще лучше! Некто неизвестный распечатает эти фотки, обклеит ими все столбы в городе, и стены клиники. 

— Боже, прекрати!

Мы заливаемся убойным смехом, до слёз из глаз.

А дальше начинается наш бурный полёт фантазии!

Глава 34

Дело сделано. Признаюсь, мы даже знатно утомились. Зато фотографий наделали столько, что память в телефоне почти закончилась. 

Пришлось проявить фантазию. Мы делали фото так, словно Арсений находится в трезвом уме и активно принимает участие в оргии. Если что, глаза на фотошопе не проблема налепить.

Фото получились пошлые и горячие. Даже очень. С одной “незнакомкой в маске”, скачущей на бедрах мужчины, или с двумя…

По окончанию шоу, мы привязали урода к одному из “экспонатов”. Он полностью голый и беспомощный висит распятый на кресте, а мы ржем, делая финальные фото. 

Пока мы пересматривает галерею, хихикая, позади слышим стон.

— О, кажется утырок просыпается.

Оборачиваемся. 

Лебедев, полностью голый, пытается поднять голову и разлепить глаза.

— Какого х-хуя происходит?

— Сюрприз! Улыбнитесь, Арсений Леонидович, вас снимают.

Звучит щелчок фотокамеры, Лебедев окончательно приходит в себя, когда видит перед глазами двух горяченьких красоток, а сам он привязан к «кресту».

— Люба?

Рычит, оскалившись.

Узнал по голосу свою работницу. 

— Что ха хрень здесь происходит?

Делаю шаг вперёд, потряхивая перед заспанными глазами телефон со снимками. На том снимке, который я ему показываю, Люба скачет на Лебедеве сверху, а я сижу немного выше с розовым вибратором и заталкиваю этот инструмент в рот Лебедю.

— Суки-и-и!

Кажется, сейчас кого-то бомбанёт.

Он понял, чем дело пахнет.

Правильно! 

Его позором.

Не просто позором, а позорищем.