Пора предательства

Настоятель нахмурился, а потом перешел прямо к делу.

— В бытность свою послушником я обучался в монастыре у ворот, что на улице Фарьер. В кухне там было окошко, а сама кухня находилась в отдельном домике, вделанном прямо в толщу древней стены. Повара выкидывали через это окошко требуху и объедки чайкам. Там будет ждать гребная лодка — она отвезет вас через залив в Скривсендс.

— А королевские солдаты уже бросили поиски? — спросил Ламорик.

Гилмар коротко рассмеялся.

— Как бы не так. Улицы кишат стражниками и сержантами королевской гвардии.

— Нам надо как-то выбраться, — покачал головой Ламорик.

— Я и сам выставил дозорных, — промолвил настоятель. — Первого вы найдете у двери лавки — узнаете его по горящей свече. Каждый дозорный караулит свою улицу. Идите только когда дозорный скажет, что дорога свободна. Будете переходить от одного дозорного к другому, пока не доберетесь до той кухни.

Они будут единственными чужаками во всем Эльдиноре, и одно-единственное нарушенное звено в цепи настоятеля оставит их в чужом городе без надежды на спасение. Слишком рискованный план.

— Лучше выйти днем, смешавшись с толпой, — заявил Дьюранд.

Настоятель скривил губы.

— Сегодня они останавливали на улицах всех до единого — каждого допросили. Выставили караул в гаванях. Как отзвонили зарю, так никому не позволяли проносить никакой клади размером крупнее ореховой скорлупки.

Дорвен кивнула.

— Мы не знаем ваших людей в лицо. Как нам убедиться, что никто из дозорных не схвачен?

Настоятель усмехнулся.

— Или не переметнулся на другую сторону?.. Завидев вас, они будут делать знак Небесного Ока, согнув один палец. И всем им дано по отрывку из «Книги Лун» — произносить при встрече. Каждому своя строка — ни одна не повторяется.

— Хитроумны жрецы Аттии, — проговорил Гермунд, явно цитируя что-то замысловатое, но настоятель пригвоздил скальда к месту суровым взглядом.

— Если враги Небес копают глубоко, нам должно зарываться еще глубже, скальд. Я не отдам более ни одной жизни в руки прислужников короля.

Гермунд поклонился в знак раскаяния.

Настоятель повернулся к Гилмару, что стоял, прильнув глазом к щелке двери храма.

— Вижу свечу, — отозвался Гилмар. — Ага, он делает знак Небесного Ока…

— Пора.

Ламорик пожал настоятелю руку.

— Все это благодаря вам, — промолвил он. — И я от души рад, что моя бедная шкура оказалась недостаточно хороша, чтобы выменять ее на патриархову.

— Король велит его удушить, — простонал настоятель. — Ступайте.

С этим напутствием беглецы по очереди торопливо выскочили за дверь — к первой свече и женщине в зеленой юбке, что выскользнула из дверей лавки с кухонными принадлежностями.

Лицо у женщины было широкое, как кастрюля.

— «Я Князь Небесный, — начала она. — Нерожденный, вовеки сущий. Владыка дорог. Привратник перекрестков. Далекоидущий — так зовут меня, рек он». Зайдите-ка на минутку внутрь, а то я не вижу, что это там Бакка держит. Вот ведь дурень — в самом углу, ну да тут уж ничего не поделаешь.

Дьюранд аж заморгал от процитированной ею строки. Напротив дома виднелся широкий Королевский проспект.

— Мадам, — начал было Ламорик, — благодарю за столь…

— Ага, — бесцеремонно перебила она. — Видите Бакку? Он там, подальше того места, где прежде был фонтан. Аккурат Око показывает. Ах, бедняжечки мои, и платье-то оборванное…

И в самом деле, шагах в двадцати от них по Храмовой улице маячила невзрачная фигура.

Кивнув женщине в знак благодарности, все четверо бросились бегом по неровным камням мостовой. Их встретил дородный мужчина в шерстяном сюрко.

— Вы, верно, Бакка, — начал Ламорик.

— «Мой король, брат мой! Я видел, как духи старого мира охотились за духами нового, однако ничего не мог поделать». Анно вон там, в конце Казначейского переулка. У него еще шрам через щеку — от литейного дела. Только отсюда вы его не увидите, даже не пытайтесь.

Ламорик уставился вглубь улицы, тонувшей во мраке и дыме. Каждый раз, как эти люди открывали рот, Дьюранд слышал слова из своего сна.

— Зайдите-ка на минутку внутрь, — позвал их дозорный. — Анно там кого-то заметил.

Изогнувшись, Дьюранд увидел маленького человечка: он подпрыгивал на месте, отчаянно маша руками. Меж стен раздавался лязг оружия, топот кованых сапог.

Гермунд поспешно втянул друга в дымную темноту жилища незнакомца, смерив при этом довольно суровым взглядом. Дьюранд же поймал себя на том, что смотрит на силуэт дозорного так, точно вот-вот ждет нового пророчества.

Единственным источником света в комнате служил закрытый заслонкой очаг.

Довольно много времени прошло в полном молчании. Наконец Бакка осторожно высунул нос за дверь — и беглецы снова оказались на улице.

— «Не избавляйтесь от меня, — заявил следующий дозорный, — ибо я не могу остаться вдали от их нужд».

Слова эти мгновенно вызвали в памяти Дьюранда колодец в горной крепости отца. Он вспомнил исполинскую фигуру, словно сплетенную из обрывков канатов и башмачных гвоздей.