Попытка возврата

Оно действительно все было понятно. Будь Мишка один, его после подтверждения факта, что это действительно человек «Колдуна», просто переправили бы к куратору. Но в данном случае возник вопрос с очень непростой семьей. И вопрос этот действительно дюже важный. Не зря Тверитин на пупе вертится, активно рекламируя свою программу реэмиграции. Я вот, например, сам обалдел, когда узнал, что коммунисты дошли до того, что вели прямые переговоры с самим Деникиным. Да-да, с тем самым бывшим генерал-лейтенантом генштаба России, а потом ни много ни мало заместителем Верховного правителя, который два года назад переехал из Франции в Штаты. Уж не знаю, какую деятельность там развили Стасовы ребята, но из США в СССР уже прибыли три парохода тех, кто в свое время бежал из красной России. И говорят, что это только начало. Сам же Деникин, который до этого резко отрицательно относился к большевикам, не то чтобы круто изменил свое мнение и стал идейным союзником, но начал весьма активно в своих статьях и обращениях освещать и поддерживать реформы, проводимые в СССР. Особенно сыну бывшего крепостного импонировали те их части, которые касались крестьянства.

Деникин ведь еще в гражданскую на занятых его армией территориях разработал и пытался осуществить свою, для тех времен довольно прогрессивную крестьянскую программу. И помешали ему в этом как ни странно вовсе не красные, а в первую очередь бывшие помещики и поддерживающие их социал-демократы. Ну а потом, разумеется, стало вовсе не до того, и, передав власть Врангелю, Антон Иванович сдернул за бугор. За границей Деникин круто поцапался с англичанами, после чего осел во Франции.

Вот тут в полный рост и возникает генерал Кравцов. Мишкин папа не только был хорошо знаком с Антоном Ивановичем, но также являлся большой шишкой среди эмигрантов, изначально настроенным гораздо более лояльно к СССР, чем Деникин. И вот этому человеку теперь понадобилась помощь. И не просто безликая помощь в виде взвода советских солдат, которые вытащат генерала из Франции. Нет, тут ведь надо учитывать и человеческий фактор. Надо показать, что мы добро помним, да и особое отношение подчеркнуть тоже не грех. Тем более что один советский офицер в свое время обещал ему личную поддержку. И тот факт, что именно этот офицер и приедет выручать семью Кравцова, покажет много понимающему генералу отношение советского правительства. Аристарх Викторович просто не сможет не оценить того, что Лисова (который мог сейчас находиться на каком угодно фронте) нашли и задействовали в данной операции.

А ведь в дипломатии важны не только слова, действия или поступки. Не менее важно, как именно они будут преподнесены. Если исходить из этого, становится ясно, почему Колычев санкционировал мое участие в деле спасения генеральской семьи…

В общем, получив последние наставления от Гусева, я пошел готовиться к поездке. А когда я уже поднял своих мужиков, буквально несколько часов назад вернувшихся из трехдневного рейда, и мы расселись по машинам, Серега, стоявший возле моего «ГАЗона», приказал:

— После разговора с Кравцовым и принятия решения сразу связывайтесь со мной. Доложишь, что вы там придумали. И это… — командир пихнул меня в плечо, — без фанатизма там. Не нарывайтесь.

Сидящий сзади Марат ответил за меня:

— Все нормально будет, товарищ полковник! Мы и людей вывезем, и за «штабным» приглядим!

Вот ведь ехида! Повернувшись назад, я огрызнулся:

— За собой приглядывайте! А то только вас без надзора оставишь, так сразу себе ноги ломаете.

Это я ему намекал на Змея, который в последнем выходе, прыгая по камням, голеностоп потянул. Шах не остался в долгу и, шкодно улыбнувшись, выдал:

— Ой, ой, ой! Чья бы корова мычала! Не подскажешь, а кто у нас, оставшись без присмотра, тут же доблестно атаковал мирно спящий наряд Пирицбергской комендатуры? Нет, я понимаю — комендачей никто не любит, но зачем было при этом бодро и радостно пинать в промежность старшего наряда? Теперь ведь наши водители в Пирицберг ездить боятся, так как комендантские объявили кровную месть. Яйцо, так сказать, за яйцо!

Нет, ну не козел? Я мужикам сдуру рассказал о своем конфузе, и теперь, похоже, они меня при каждом удобном случае подкалывать будут! Пыхтя от возмущения, я уже хотел было вспомнить, как Марат со товарищи не менее бодро утопили симпатичный плавающий «фолькс»[36], в результате многоходового обмена добытый лично мною у СМЕРШевцев, но в последний момент поймал себя за язык и важно произнес:

— Как гласит старинная восточная мудрость: «Даже обезьяна иногда падает с дерева»…

Шах от моей сентенции настолько опешил, что не нашелся, что ответить, а Гусев, который глядел на нас смеющимися глазами, поняв, что продолжения не будет, прихлопнув по капоту ладонью, подытожил:

— Приказ ясен?

— Так точно!

— Ну, тогда — с богом, мужики!

И мы поехали…