Попытка возврата

Гек, слушая эти высказывания, удивился:

— А зачем они войска в Италию тащили? Не проще было создать группировку в Англии, а потом десантироваться через пролив где-нибудь в Нормандии?

Серега качнул головой:

— Не проще. В Нормандии у немцев сильный укрепрайон, а у союзников резервов маловато, чтобы его взломать. Фрицев во Франции, конечно, тоже — кот наплакал, но укрепрайон — это серьезно… Только основная опасность десанта в Нормандию состоит в том, что сейчас уже начался сезон штормов. Месяцем раньше — все было бы нормально, а сейчас: синоптики как обычно ошибутся, и при попадании в шторм раскидает десантные баржи от Бреста до Кале. А еще вернее — утопит. Поэтому, я так думаю, все взвесив, они просто решили усилить итальянскую группировку.

Тут неожиданно подал голос скромный Жан:

— Товарищ командир, а в сводках про Третий Украинский ничего не было? — И смущенно пояснил свой интерес к этому вопросу: — У меня там брат воюет, и в последней сводке говорилось, что они в Греции, под Волосом добивают остатки группы армий «Е».

Гусев, пожевав губами, ответил:

— До сих пор добивают. Фрицы там крепко окопались… — И, меняя тему, добавил: — Ладно, хватит политинформации — дело не ждет! Поэтому сейчас — мыться и отдыхать. Рапорты завтра сдавать будете. А ты, — ткнув в меня пальцем, командир приказал: — Поедешь со мной.

— Зачем?

— Писать, дорогой, писать! Подчиненные пусть отдыхают, а мне твой доклад нужен срочно.

Во мля… Нет в жизни счастья… И приспичило же ему! Хотя это я просто про себя бурчу, так как обычная в общем-то процедура сейчас мне кажется особенно отвратной. Устал сильно… Но никуда не денешься — командиру тоже надо наверх доложиться, и он должен обладать всей необходимой информацией. Поэтому, тяжело вздохнув, я поплелся за Гусевым к машине.

Генерал-майор, уже сидя в машине, окинул меня взглядом и ехидно спросил, указывая на автомат и разгрузку:

— Что, так и поедешь?

— Так ведь тебе срочно приспичило! Прям сию секунду! Да и операция закончена, от кого теперь скрываться?

Серега на это только неопределенно хмыкнул:

— Операция будет считаться законченной, когда я подам рапорт о ее итогах. Так что: шагом марш приводить себя в порядок! — И уже в спину добавил: — О тебе же забочусь. Летуны детали униформы террор-групп увидят, массово соблазняться начнут. А ты у нас человек нестойкий и к спекуляции дюже склонен. Сменяешь разгрузку на Б-17, потом ведь не отпишемся!

Оставив без ответа слова веселящегося Гусева, я ушел в палатку, скинул с себя амуницию и, взяв фуражку, вернулся к командиру.

А потом, доехав до его апартаментов, еще часа два отвечал на вопросы и занимался писаниной. В конце концов, закончив с отчетом и закурив очередную сигарету, я спросил:

— Слушай, а ты как считаешь, поляки сами до такого хитрого плана додумались или им подсказал кто?

— Да кто их знает — сами или подсказал. Допрос «Медведя» ведь только начался. Но хочу сказать одно — химическое оружие обычно хорошо охраняется, и чтобы добыть даже несколько ящиков с подобными минами, надо планировать солидную операцию. И содержатся такие боеприпасы вовсе не в передовых частях. Нам, например, известно о нескольких складах в Германии и совершенно неизвестно о том, чтобы они были где-нибудь в Польше или Чехословакии. «Утечка» информации о приезде товарища Сталина на аэродром прошла меньше месяца назад. Крайне маловероятно, что поляки за это время совершили глубокий рейд в немецкий тыл и успешно экспроприировали шесть единиц химического оружия. И если отмести этот вариант, то остается всего два: либо каким-то макаром они их захватили гораздо раньше и просто ждали удобного случая, чтобы воспользоваться, либо эти мины полякам кто-то передал в последний момент. Тогда возникает вопрос — кто?

Да уж, вопрос интересный. А еще интереснее, насколько Заремба владеет информацией. Если он простой боевик — это одно, но вот если особа, приближенная к верхам власти, — это совершенно другое. Тогда он сможет многое рассказать. И кто сей креативный план придумал, и с кем сотрудничали, и где что брали для его выполнения. Хотя насчет сотрудничали это я загнул. АК имеет дело только с англичанами. С теми же НСЗ, после того как часть «Народове силы збройне» влилась в АК, а другая стала служить немцам, ни о каком сотрудничестве и речи быть не могло.

Так что сейчас скорее всего «Медведя» колют на предмет того — сами ли поляки все придумали, или кто со стороны туманного острова к этому руку приложил. И не просто приложил, а снабдил всем необходимым. И кстати:

— А кто сейчас пленных трясет?

— Лапочкин со своими людьми.

Вспомнив звероватый облик начальника особого отдела из приданного нам полка НКВД, я передернул плечами и констатировал:

— Блин. Дал же Бог внешность, полностью противоположную фамилии. Но зато теперь уверен, что «языков» «размотают» в очень сжатые сроки. И выжмут из них все, вплоть до того, о чем они и сами давно забыли.

Гусев, читая исписанные мною странички, кивнул: