Попытка словаря. Семидесятые и ранее

Чешский газетный еженедельник «Респект» опубликовал статью-расследование Адама Храдилека, сотрудника Института исследований тоталитарных режимов, в которой со ссылкой на обнаруженный в архивах полицейский отчет под номером 624/1950 Кундера обвинялся в том, что донес на Мирослава Дворжачека. Бежавший после коммунистического переворота 1948 года на Запад Дворжачек был завербован поддерживавшейся американцами разведкой генерала Моравца. По версии автора статьи, о появлении Мирослава Дворжачека в Праге Милан Кундера узнал от бывшей подруги Мирослава – и немедленно донес на него. Дворжачека забрали, он много лет провел в лагерях, сейчас живет в Швеции. Подруга Дворжачека Ива Милитка всю жизнь прожила с ощущением вины перед своим бывшим бойфрендом. Виновата, по версии «Респекта», была вовсе не она, а 21-летний Кундера, начинающий поэт и студент-кинематографист, захваченный послевоенным обаянием коммунистической идеи. Кундера обвинений не принимал и требовал от газеты извинений.

Считается, что полицейский документ – подлинный. Правда, он мог быть сфабрикован в те годы, когда Кундеру, одного из лидеров интеллектуалов-нонконформистов 1968 года, преследовали чешские власти. На память сразу приходит почти аналогичная история, которая до сих пор не закончена, с обвинениями Леха Валенсы в сотрудничестве с польскими спецслужбами, обвинениями, которые тоже подтверждены якобы подлинными документами, обнаруженными Институтом национальной памяти.

Если Кундера действительно донес на шпиона, будучи по молодости лет ослепленным тоталитарной идеей, на ум сразу приходит иная аналогия – с личной историей другого выдающегося писателя – Гюнтера Грасса. Он в недозрелом возрасте служил в войсках СС. Мемуары Грасса, столь же непререкаемого морального авторитета, как и Кундера, в которых он впервые признался в грехе юности, спровоцировали яростную дискуссию. Одни защищали писателя, говоря о том, что он «искупил» свое юношеское недомыслие, другие утверждали, что Грасс не имел права скрывать правду.

Точка в истории с Кундерой так и не поставлена: нет окончательного доказательства его вины, которое сняло бы все сомнения. Но вот что было в центре дискуссии: если он все-таки донес на «врага народа», а потом совершил моральную и интеллектуальную эволюцию, быть может, вся его последующая жизнь – шестьдесят лет из восьмидесяти – искупает вину?

В 1970 году Кундера написал роман «Жизнь не здесь», фабула которого сильно напоминает реальный или вымышленный сюжет полицейского рапорта 624/1950. Главный герой, молоденький поэт Яромил, увлеченный коммунистическим режимом, – доносчик. В 1986 году Кундера вдруг написал послесловие к давнему роману: «Яромил… тонкий юноша. И вместе с тем это чудовище. Но его чудовищность как возможность присутствует в каждом из нас». Возможно, Милан Кундера писал о самом себе…

А что же происходило в это время на Западе, за «железным занавесом»?

«Забыть 68-й» – так называется книга Даниэля Кон-Бендита, известного в широких кругах восставшего в мае 1968 года студенчества как «Рыжий» Дани. Он выпустил ее в 2008-м, к 40-й годовщине событий парижского мая.

Только вот «Забыть» – это не в смысле отречься. Кон-Бендит считает, что май-68 победил: во Франции, да и во всем цивилизованном мире индивидуальная свобода стала главной ценностью. Размышления одного из самых известных лидеров «буйных» подтверждаются социологией: согласно опросу службы CSA, проведенному незадолго до 40-летия событий по заказу левоцентристского журнала «Нувель обсерватер», 74 % респондентов полагали, что май-68 оказал положительное влияние на общество, а 77 % заявили, что в то время были бы на стороне студентов и бастующих. Больше того, среди голосовавших за Николя Саркози таких – 65 %. Что тем более удивительно, если учесть: одним из ключевых предвыборных месседжей нынешнего президента Франции было избавление от наследства протестного 1968-го. (Авторы «Обсерватера» с торжествующей запальчивостью отмечали: «Саркози обещал вытравить дух Мая. А французы ему отвечают: „Запрещено запрещать!“».)

Результаты опроса – вроде бы очевидный парадокс. В книге Дани («весь мир мне тыкает», с неудовольствием замечает он) пишет о том же: «Франция всегда испытывала аллергию к переменам… Кстати, этим объясняется и успех Саркози». Но в том-то и дело, что современные французы, судя по всему, считают: все необходимые перемены уже произошли. И произошли именно тогда, а 1968-м. Не даром 80 % респондентов отмечали позитивное влияние мая-68 на отношения мужчины и женщины, 72 % – на сексуальность, 60 % – на отношения родителей и детей и на нравы.