Попытка - не шутка

Лев Николаевич мельком взглянул на адрес записки, кратко гласивший: «Г. Матову», — и с лихорадочным нетерпением распечатал ее, как будто дело шло о его жизни. Действительно, содержание этой «писульки» было не совсем обыкновенно. Хотя доктор и мог ожидать от ее автора какой-нибудь новой эксцентричной выходки, но то, что прочел теперь Лев Николаевич, поразило его самым неожиданным образом. Вот что ему писали:

«Милостивый государь, честный ответ на честный вопрос обязателен и по-моему. В силу только этого я отвечаю вам. Впрочем, ответ мой будет немногословен. Вот он: попросите вашего уполномоченного обратиться завтра за необходимыми условиями к лекарю здешней женской больницы Августу Карловичу Зауэру, которого я, со своей стороны, избираю свидетелем. Он занят все утро до четырех часов, а с этого времени будет ожидать до позднего вечера помянутого визита.

Готовая к услугам вашим Е. Белозерова.

Примите, милостивый государь, к сведению, что я стреляю мастерски».

Матов решительно не хотел верить своим глазам, пробегая этот категорический ответ, так смело набросанный мелким, но твердым, почти мужским почерком.

— И подобный ответ пишет мне женщина? Да ведь это наконец настоящее безумие!

Доктор порывисто вскочил со стула и опять зашагал по всем комнатам.

— А между тем из уважения к ней я не вправе уже отступить теперь, тем более, что сам первый затеял всю эту нелепость… Но разве я желал этого именно? Я хотел только, чтобы она заочно извинилась передо мной за свое неуместное выражение или, по крайней мере, разъяснила мне мотив его… Нет! Во всяком случае, это чушь… во всяком случае, нужно употребить все силы, чтоб предупредить несчастие… Впрочем, какое же несчастие? Разве поднимется когда-нибудь моя рука стрелять в женщину, хотя бы ее пуля и пронизала меня насквозь?.. Что за чепуха такая! Просто нужно ехать, ехать и ехать отсюда, и чем скорее, тем лучше. Наконец, у меня даже нет секунданта: где я найду его здесь? Ни души знакомой… Ну, это-то, положим, Лев Николаевич, еще недостаточная причина для отказа! — раздражительно накинулся на себя доктор, продолжая рассуждать вслух и еще порывистее шагая от угла в угол.

«Пусть же будет все так, как она хочет, но ни единой кровинки не прольется… За это я ручаюсь!» — мысленно решил, наконец, Матов, подходя к постели.

Он бросился в нее нераздетый и почти тотчас же заснул каким-то гнетущим, далеко но освежающим сном…

Глава VI ПЕТР ЛАВРЕНТЬЕВИЧ ТЕРЕНТЬЕВ

Пасмурное утро стояло над Завидовом, когда проснулся доктор. Солнце уже но посылало ему сегодня в окна приветливых лучей; оно как будто хотело подделаться под настроение его души, на дне которой тоже затаилось теперь какое-то непреодолимое уныние. Облокотясь левой рукой на изголовье постели, Лев Николаевич долго просидел на ней в таком положении, весь погруженный в глубокую, невеселую думу. Он не заметил, как Авдотья Никитична раза два осторожно заглянула к нему в дверь, желая, вероятно, удостовериться, проснулся ли жилец; даже звяканье чайного прибора и шипенье поставленного на стол самовара не могли сразу вывести его из этого раздумья. Матов только тогда очнулся, когда хозяйская дочь окликнула его с ласковой насмешкой:

— Пей-ка ужо чай-то. Чего нос повесил?

— Пожалуйста, попросите ко мне вашего отца, — отрывисто выразил ей свое желание доктор.

— Тятеньку позвать? — бойко переспросила она и вышла, не дожидаясь ответа.

— На что я тебе опять понадобился? Доброго утра! — сказал Балашев, входя минут через десять в комнату жильца и как-то подозрительно оглядывая его нахмуренную фигуру.

— Есть у вас своя лошадка, хозяин?

— Найдется и парочка, а што?

— Не дадите ли вы мне работника или, еще лучше, не съездите ли сами со мной на завод? Это ведь недалеко, кажется, — спросил Матов.

— Близехонько. Эвто можно. А вам на што туды понадобилось?

— Да так, от скуки хочу осмотреть завод, — сдержанно схитрил Лев Николаевич.

— Можно, можно, — подтвердил Никита Петрович. — Работник-то у меня, признаться сказать, за дровами уехал, а я тебя сам ужо свожу; да мне-то там и познакомее будет. Вот напейся чайку-то, дак и махнем, а то еще, пожалуй, бог дождичка даст: шибко заморочало чего-то.

— Будьте покойны, хозяин, за это я расплачусь особо, — пообещал Матов.

— Ла-адно. Што об этом толковать! Не семь верст киселя есть. Сичас вот запрягать пойду. До повидания ужо! — откланялся Балашев.