Популяция

Алексей рванул к ящику, резко его захлопнул и защёлкнул замки. Олег и Семён уже бежали к упавшим. Смотреть на них было больно. Белые, как у варёной рыбы глаза в опухших веках, волдыри на коже появлялись и сливались в пузыри, лопались, и кожа под ними чернела. Солдатик кончился сразу. Витёк ещё пару минут прерывисто мелко дышал. А потом тоже затих.

В горькой, омерзительной тишине не было нужды говорить. Олег и Алексей попытались поднять тело товарища, донести до машины, дать жене, похоронить. Но ботинки снялись вместе с мясом, а Олег явно почувствовал, как плоть сползла с рёбер под курточкой. Поняли, что не донесут. Поняли, что лучше Алисе этого не видеть. Всё без слов.

Мужики развернулись и пошли обратно. Прочь от сварившихся заживо на их глазах парней, прочь от кошмарного ящика с белым лучом.

– Накаркал… – шепнул Алексей и стиснул зубы.

9.

Как кричала Алиса… Рыдания сменялись истерикой, а затем остекленевшей тупой апатией. Каждый как мог, пытался утешить, каждый как мог, пытался прекратить вой. Но девушку трясло мелкой дрожью, рвало, она сползала по рукам, падая на землю и катаясь. Невыносимая боль потери самого любимого. Необходимость принять реальность смерти. То, что другие, так или иначе, пережили пару недель назад, Алиса проживала сейчас. Злая судьба отвела холодные пальцы от их любви лишь на время.

Пролетали редкие крупные хлопья снега. Миша уже несколько раз прогревал машину. Ему было очень жаль Алису и Витю тоже. Но мысль, что горючку тратят зря, покоя не давала. А не греть нельзя.

Олег не умел утешать, тем более женщин. Он предложил отвести Алису в лес снова, чтобы та простилась с мужем. «Нееееет!» – крик разрезал холодную тишину поля. И снова слёзы. И никто не решался запихнуть её в машину, чтобы увезти от трагедии подальше.

Алексей молчал. Мрачный. Курил одну за одной. Доктор Сёма сунулся к нему было с душеспасительной беседой на тему «ты не виноват», но оказалось, что чувство вины и не посещало старого вояку.

– Эта штука вы-би-ра-ла! Ты видел? Она просветила всех, а поджарила только их! Почему именно их?

– Что это вообще за ящик, как думаешь? – в разговор вклинился Олег, который отошёл подальше от Алисы. Он вдруг поймал себя на мысли, что хочет достать пистолет из куртки, застрелить её, прекратить эти крики и просто в тишине ехать дальше. Качать Павлика на руках и думать о море. Поймал и испугался сам себя.

– Не знаю, но в Афгане я видел кое-что похожее. Там же зараза кругом, воды попил из ручья – обосрался, съел что не то – опять обосрался. Какой только холеры не гуляет по их деревням. Так вот перед выводом нас осматривал врач, и всех «подозрительных» отправляли в комнату. Парни говорили, что там как рентген, коробочка с ярким светом ездит снизу вверх и назад опять несколько раз..

– Так может и был рентген?

– Та неее. Помните в поликлиниках такие машинки, горло и нос прогревать, с бело-жёлтым светом? Так вот парни говорили, там такой же свет, даже пахнет так же. И если больной, свет гаснет, и лампочка загорается. Я точно знаю, человек 5 отправили в карантин, их санавиация забирала позже нас. Должна была забрать. – Алексей был невероятно сосредоточен, он копался в памяти, он вспоминал странности войны.

– Байка, Лёш! – Семён скривился от скепсиса. – Я 17 лет работаю в крупной центральной больнице, в хирургии, вот уж я понавидался всякой заразы. Если б такая была штука, которая лучом определяет кто здоровый, кто больной, в Москве б уж точно поставили.

– Может и байка… А может дельную медицинскую аппаратуру доктора в погонах до оружия докрутили. – Олег вдруг вспомнил передачи с одного центрального канала. Он любил смотреть их под пиво или перед сном. Многочасовой бухтёж про теории заговора и скрытые властями летающие тарелки.

Мужики на него только покосились, как на дурачка.

У машины движуха прекратилась, Алиса окончательно выбилась из сил, и Миша усадил её внутрь. Пока не началось по новой, все запрыгнули по местам. Миша рванул с места, стараясь как можно скорее покинуть страшное поле, жуткие тела у БТРа, забыть, как ночной кошмар то, что рассказали мужики и то, что ехал с ними молодой парень Витёк. А теперь лежит он в лесу варёный, как на заливное – мяско с костей сползает.

Город замаячил через пару часов. Сначала спальные районы с китайскими стенами многоэтажек, потом дома поновей, посовременней, затем, очевидно, старые окраины с бесконечными хрущёбами, а затем снова – красивый центр. Многие города так устроены. Как слоёные пироги, где вкусная сочная начинка нового и современного перемежается с пустым пресным тестом совка или масстроя, чёрные лаврушки промзон со сладкими изюминками развлекательных точек. Безумные кулинары от архитектуры лепили эти города, мешая съедобное с несъедобным в надежде, что неприхотливые жители сожрут и так.