Попробуй... запрети мне!

― И в церковь зайди, свечку поставь.

― Обязательно. Сегодня же и зайду.

― Ну все, иди, ― она улыбнулась и неожиданно для меня подмигнула. Правда, не мне. ― Уже заждался. Иди!

Притянув к себе на несколько секунд, тетя отстранилась и провела меня взглядом. Я же на дрожащих ногах пошла к Мише, который, оттолкнувшись от авто, пошел мне навстречу. И стоило нам оказаться рядом, как он прижал меня к себе, мгновенно окутывая теплыми объятиями.

Глава 14

Заплаканные глаза Леси выбили почву из‐под ног. Внутренности сжались тугим узлом, и я с порывом дикого зверя крепко прижал ее тело к себе. Носом уткнулся в макушку и, вдохнув полюбившийся запах, прикрыл глаза. Не хочу, чтобы она плакала, не позволю, чтобы кто‐то ее обижал. Неведомой какой-то силой заставил себя открыть глаза и взглядом отыскать женщину, с которой Леся распрощалась у ворот. Та стояла по‐прежнему на одном месте и смотрела в нашу сторону. Злобы от нее я не увидел, она лишь кивнула каким‐то своим мыслям и, грустно улыбнувшись, пошла в противоположную от нас сторону.

― Она тебя заставила плакать? ― поинтересовался хриплым голосом и поцеловал Лесю в висок.

― Нет, что ты. Это моя тетя. Просто…

― Что просто?

Леся подняла голову и заглянула мне в глаза. В ее взгляде читалась тоска, и мне дико хотелось вырвать девочку из лап той трагедии. Хотя, по сути, я ничего не знал.

― Тетя Таня сестра‐близнец моей мамы.

Я чертыхнулся про себя и снова прижал Лесю к груди. Я понимал, как ей сложно, и хотел укрыть в дальнейшем ото всех бед. Не могу видеть ее слез.

― Я просила ее первое время не встречаться, но прошел практически год…

― Она тебя обидела?

― Нет, Миша, нет, она очень хорошая. И тебя заценить успела.

― Ладно, тогда я спокоен. Иначе… не дай Бог кто.

― Миш, поедем? Я до отъезда слишком много времени проводила на кладбище.

― Ты поэтому уехала в другой город?

Леся кивнула, не сказав больше ни слова.

Снова поцеловав ее в висок, провел к автомобилю. Помог сесть в кресло и заметил на ее лице легкую улыбку.

Занял место за рулем.

― Слушай, а у тебя есть еще родственники, помимо тети?

― Да, у меня есть бабулечка.

― Она где‐то здесь живет?

― Двадцать километров отсюда.

― Так давай заедем в гости? Уверен, бабушка по тебе скучает.

― Скучает, ― грустно ответила Леся и, облизнув губы, посмотрела на меня горящим взглядом, ― но ведь в Одессе работа ждет, и тебе явно…

― Лесь, ― я взял ее руку и поднес к губам, ― я сам себе босс, а у тебя, если ты забыла, отпуск.

― Я понимаю, но это время и…

― Значит, едем. Сейчас найдем какой‐то магазин, чтобы не с пустыми руками.

― Ты что, об этом даже не думай, бабушка сама тебя потом нагрузит.

― Не обсуждается.

В итоге, затарившись по дороге в одном супермаркете продуктами, которые, возможно, не привозят в село, мы направились к бабушке. Леся пила купленный мной кофе и, кажется, выглядела уже более весело, что, несомненно, меня радовало. Ее начало отпускать. Не знаю, о чем она говорила с тетей на кладбище, но я понимал, что плакала она не просто так. Хотя… смерть мамы, разве могут быть слезы просто так? Но обязательно попозже я узнаю причину, по которой умерла ее мама, только не сейчас. Вижу, что Леся еще не готова делиться со мной такими подробностями.

Через полчаса мы остановились у небольших ворот уютного ухоженного двора, где вовсю гавкала маленькая собачка, активно виляя хвостом. Я хмыкнул, мелочь, а такая злая.

― Ты только, если что, не обращай внимания, бабушка может такое вычудить.

― Только не говори, что ты характером в нее пошла?

― Нуу, есть немного, ― хмыкнула Леся, выходя из машины.

Я забрал с заднего сидения три пакета и, поставив авто на сигнализацию, как раз увидел во дворе небольшую, но очень шуструю женщину в платке. Она нахмурилась, разглядывая, кого же это к ней принесло, а когда увидела внучку, улыбнулась, стащила с головы платок и махнула им в сторону собаки.

― Ну тебя, шальной, наша Тростиночка приехала, ― услышал я ее слова, отчего мои брови взметнулись вверх.

― Тростиночка?

― Ба, ну че ты в самом деле! Перед человеком меня так позоришь, ― хмыкнула Леся, и, открыв калитку, мы вошли во двор.

Бабушка с внучкой тут же обнялись, а я получил от «ба» внимательный взгляд.

― Приехала, шальная, не забыла бабку.

― Да как бы я тебя забыла, ба, ты чего? Я же люблю тебя.

― Приехала, ― повторила бабуля и отлипла от Тростинки своей. ― А это что за парубок такой?

― Добрый день. Михаил меня зовут.

― Эт че, получается, твой жАних? Вот-таки да, вот это я понимаю ― мужик, не то что тот прыщ был.

― Ба, прекрати.

― Ай, не умничай, ― отмахнулась она, отстраняясь от Леси и смотря на меня внимательным взглядом.

― Меня Серафима зовут, а ты, внучочек‐пирожочек, можешь называть меня баба Фима. Мне так привычнее.

― Понял. Договорились.

― А че ты там в пакетах привез? Мне, что ли?

― Вам, конечно. А как же с пустыми руками.

― Вот шальной, и куда мне это? Я же одна живу, много не ем.

― Бабуль, Миша просто не мог с пустыми руками приехать.

― Миша‐Миша, ― произнесла она и тут же выпалила: ― А вы че, уже того, спите, что ли?

― Ба! ― одернула Леся, вызывая у меня улыбку.