Пополнение

– Дело в том, ребята и девчата, что пикинёры моего мира появились для борьбы с рыцарской конницей, а рыцарский ланс к пятнадцатому веку дошёл до четырёхметровой длины. А напор бронированного рыцаря на бронированном тяжеловозе представляете? Не сдержать его пикой, зажатой подмышкой. Значит, пику следует упереть тупым концом в землю, и уже хотя бы из-за этого она должна быть длиннее рыцарского ланса. Рыцари-то со своими лансами ушли в прошлое, но пикинёры появились уже во всех армиях и успели стать основной ударной силой пехоты. И если свои пики укоротить – не сделавший этого противник получит немалое преимущество в бою. Поэтому пики никто и не укорачивал, а с их весом и громоздкостью мирились как с неизбежным злом. Сравните с македонскими сариссофорами – всей Греции пришлось реформировать свои старые гоплитские фаланги по македонскому образцу, чтобы быть способными выдерживать фронтальный удар такой же фаланги противника. И нам в нашей испанской метрополии тоже пришлось бы вводить своих сариссофоров, если бы хоть у кого-нибудь из возможных противников были пешие или конные сариссофоры. Хвала богам, их нет ни у кого из наших тамошних соседей, так что нам нет необходимости обзаводиться своими.

– Значит, у стрелка винтовка, у копейщика пистолет, – резюмировал Волний, – ему тогда, получается, и дротики уже не нужны.

– Абсолютно никчему, – подтвердил я, – Из пистолета он поразит противника и дальше, и точнее, чем любым дротиком. Дротики, луки и арбалеты останутся как оружие разведчиков, которым нужна бесшумность. А копейщикам нужно просто иметь из чего им отстреляться самим, если рядом вдруг по какой-то причине не оказалось своих стрелков. А в штатной ситуации их работа – прикрывать стрелков в ближнем бою, чтобы те могли продолжать расстрел основной массы противника. Поэтому их основное оружие – всё те же копьё и фирея, меч и кинжал для тесной свалки, а пистолет – вместо дротиков.

– А у стрелка что для ближнего боя? Только меч и кинжал?

– Малая цетра для защиты на подвесе к поясу. И поскольку цетра гораздо легче фиреи, а винтовка – примерно как то копьё, вполне можно дать пистолет и стрелку. Если вдруг не успевает перезарядиться, то будет ещё заряженный пистолет. Ну и спокойнее на случай внезапного нападения – винтовки-то на биваке в козлы составлены, а пистолеты в поясных кобурах, то бишь всё время при себе.

– Да уж, над такими солдатами царём и богом себя не особо-то вообразишь! – констатировал Мартиал, – Пистолет у каждого – действенное лекарство от начальственной дурной спеси.

– Правильно, ребята и девчата, давите её в себе лучше сами раз и навсегда. Вне строя любой ваш солдат условно равен вам, и привыкайте с самого начала обращаться с ним так, чтобы не бояться пистолета в его кобуре, а рассчитывать на него, если придётся. Кстати говоря, из этого вытекает ещё одно соображение в пользу нежелательности замены пики штыком. Уже на этапе фузей в моём мире из этой замены выявилось очень скверное следствие – малая длина нового оружия требовала гораздо более плотного строя, чем был у пикинёров, а значит, и уровня строевой подготовки. Фузея почти не менялась столетие с лишним, её скорострельность оставалась практически той же, а значит, больше столетия сохранялась необходимость и в штыке, и в плотных боевых порядках, и в этой строевой подготовке. И как штык стал за это столетие священной армейской традицией, так и эта обусловленная им шагистика. Причём, дурацкая, вобравшая в себя весь идиотизм муштры восемнадцатого века и все эти ненужные для реального боя чисто парадные излишества для любителей игры в солдатики. Давно отпал всякий смысл в ней, чистейшая показуха и откровенное издевательство над солдатами, но священная традиция незыблема. Плевать на здравый смысл, главное – тянуть носок и печатать шаг. Это отрыжка восемнадцатого века, направленная на замордовывание солдата и превращение его в покорного раба. Не такой социум мы с вами строим для себя и своих потомков, и не такая армия нам с вами для него нужна. Солдат должен уметь воевать, а не выбивать подошвами пыль из плаца, служа замуштрованной до беспамятства живой игрушкой для любителей парадов. Не за эти парады и не за эту шагистику народ платит налоги на содержание армии, а за умение воевать на настоящей войне с настоящим противником. А любители всех этих парадных церемониальных маршей пусть сами на плацу поупражняются – глядишь, через парочку занятий шагистикой и пройдёт эта любовь к дурацкой показухе, – курс рассмеялся, – И так уж получается, ребята и девчата, что пика – это свободный человек, знающий себе цену, а штык – это замордованный болванчик, панически боящийся палки капрала. А нам с вами разве такие сограждане нужны? Мы для чего рабов достойных из рабства освобождаем и гражданство им даём? Чтобы в то же самое рабское состояние свободных соплеменников загнать? Немалая разница может сложиться из некоторых мелочей, и выбор между пикой и штыком – одна из мелочей как раз такого сорта. Чреватого, знаете ли…