Пополнение

– Ага, залетел он! Это кто ещё залетел! – тут же съязвила Фильтата, рассмешив нас всех, – Из-за меня это всё, досточтимый…

– Вот-вот, все беды от баб! – пошутил Мато, – Говорил я ему, предупреждал! – мы снова рассмеялись.

Собственно, конечный итог событий мне доложили в самую первую очередь – Фильтата, их бывшая школьная одноклассница из семьи оссонобских фиников, учившаяся в школе весьма достойно, но не поступившая с одноклассниками в кадетский корпус из-за категорического запрета ейного отца, на данный момент является законной супружницей Кайсара, юнкера второго курса нашего кадетского корпуса, отчего и находится сама здесь, в Нетонисе, а не с родоками в Оссонобе. Пуза заметного у неё ещё нет, не тот ещё срок, но и за ним, естественно, в свой черёд не заржавеет. Несчастной-то эта парочка молодожёнов уж точно не выглядит, да и юридически криминала никакого – он совершеннолетний безо всяких сомнений, она – ну, раз уж сами финики её таковой признали, то и какие вопросы? Но несколько так или иначе связанных с этим арестов у вполне дисциплинированного на первом курсе юнкера – это ведь уже слегка чересчур, верно? Поэтому-то и заинтересовала меня ещё и предыстория уже известных мне событий…

– Мы же с Фильтатой полгода уже встречались, – пояснил Кайсар, – Чаще всего у наших "гречанок" – и её родоки отпускали со знакомыми пообщаться, и мы тоже вместе с нашими заглядывали, когда в увале бывали. Ну и тогда, в начале лета, так же всё было – встретились, пообщались. Вернулись в лагерь, а на следующий день к обеду мне вдруг от неё записку передают – завтра кровь из носу приходи, дело важное, все наши планы горят огнём. А она же девка серьёзная, не как некоторые, и зря волну гнать не будет, и если уж она всполошилась, то это не пустяк, и встретиться, значит, надо обязательно. Только как тут придёшь, когда мы в караул заступаем? Кербер-то, хоть и зверюга, если по серьёзному поводу, то отпустил бы, но не с караула же. Ну, мы поговорили с ребятами, как тут быть, и договорились, что дневные смены они и за меня отстоят, а потом как-нибудь сочтёмся. В общем, слинял я днём в самоход – дневные-то смены Кербер не так рьяно проверяет, и были неплохие шансы, что прокатит. Да только вот Слепня нелёгкая принесла, да как раз в мою смену, а он же сам постовое расписание и составлял, так что спалил нас сходу. Я-то нигде не влип и вернулся вовремя, да что толку, когда спалены? Так и угодил на губу.

– Причина ваша, надеюсь, теперь уже не секрет?

– Деваться было некуда, досточтимый, – ответила Фильтата, – Когда встречались у "гречанок", ничто ещё беды не предвещало, возвращаюсь я домой, а у нас увалень сидит какой-то незнакомый, и отец хлопочет вокруг него, а меня, как я вошла, огорошил прямо с порога – знакомься, говорит, это Гискон, сын Бомилькарта, уважаемого в Гадесе человека, радуйся, он будет твоим мужем, и это большая честь для нашей семьи. Ага, обрадуешься тут! Им – честь, а мне, значит, в Гадесе с этим пнём жить и детей от него рожать, таких же пней, как и он сам? И главное ведь, досточтимый, времени нет даже подумать – уже через неделю праздник Астарты, а после него я по старинным обычаям совершеннолетней буду уже считаться. Это же помолвку объявят сразу же, а после неё глаз уже с меня не спустят, и что тут тогда уже придумаешь? Да и скандала большого очень хотелось избежать – если сговор о браке до помолвки разорван, то это не такой скандал, как если после помолвки. А мне ничего подходящего сходу не придумывается, и от этого страшно вдвойне, и самой же без Кайсара всё равно ничего не решить. Но главное – нет времени. Утром меня уже и к "гречанкам" отец не отпустил – сказал мне, что нечего мне теперь с блудницами этими будущими лясы точить и семью этим позорить. Хвала богам, записку Кайсару я и с вечера ещё написала, так что упросила нашу служанку, как она на рынок пойдёт, "гречанкам" её передать. А я ведь даже и написать в ней, в чём дело, не рискнула – хоть и ваш язык, и не прочитают на нём посторонние, но чем длиннее текст, тем подозрительнее же. Служанке я сказала, что с девчонками встретиться хочу, и раз меня к ним не отпускают, так пусть хоть кто-нибудь из них к нам зайдёт. Ну а там девчонки уже поняли, что им я по-турдетански бы написала или по-гречески, а раз по-русски – понятно, кому. Они уже и организовали передачу моей записки в лагерь.