Поперчить посахаренное

— Америка! — округлила глаза Дохи и, отодвинув опустевшую посуду, чтобы положить локоть, продолжила: — Слушай, а ты не мог бы как в этих ваших американских фильмах, если ты их смотрел — впрочем, неважно, могу вкратце рассказать, — не мог бы как в них поспорить со своим приятелем БиАем, что он меня не совратит никогда? — Джинни ударила её кулаком под ребра. Дохи айкнула, но не остановилась: — В фильмах всегда у замухрышек выгорает такой расклад, понимаешь? Самый классный парень надумывает над ней посмеяться, и в результате влюбляется. На любовь я не рассчитываю, но развратить-то меня БиАй в силах? — Джинни ударила её сильнее, залившись краской стыда. — Что? Я страшненькая, мне терять нечего. Нужно объективно смотреть в глаза реальности. — Бобби засмеялся, перестав пить чай, чтобы не подавиться. Джинни уставилась перед собой, пытаясь сделать вид, что её тут нет.

— Давай сделаем так: я передам твоё предложение БиАю, а ты попросишь свою подругу не быть такой злюкой со мной, по рукам? — Дохи уже протянула свою, когда Джинни перехватила её, убрала подальше и повернулась к Бобби.

— Чего ты добиваешься?

— Пытаюсь подружиться.

— У меня есть парень, повторяю для недалеких. — На лице молодого человека отразилось недоверие и воспоминание о вчерашних словах Ханбина. — Вот что, твой друг — врёт, потому что ничего обо мне не знает. Я не свободна. Я занята. Не выдуманным суперменом, а реальным. И если ты хочешь со мной подружиться, тебе следует верить мне, а не своему болтливому товарищу!

Упомянутый как раз шествовал, сытый и удовлетворенный обедом, мимо странной троицы. Сделав вид, что только заметил, куда приземлился его приятель, хотя наверняка давно пронаблюдал, с кем тот сидит, БиАй притормозил на секунду параллельно им.

— Бобби, идёшь на пары? — Не дожидаясь второго, но получив от него кивок, Ханбин пошёл дальше.

— Мне пора, — Чживон залпом допил чай, задрав голову так, что из-под ворота черной водолазки, не по погоде теплой, обнажилась его мужественная шея со скульптурной веной сбоку, и встал с подносом. — Джинни, да?

— Тебе незачем запоминать моё имя. Потому что нам незачем общаться.

— В любом случае — до встречи! — отсалютовав, он удалился. Приходя в себя от напряжения, в котором невольно пребывала, пока находилась рядом с Бобби, Джинни обнаружила подругу, как жертву для своей злости.

— Я убью тебя, если ты так себя будешь вести! Или ты думаешь, что отсутствие стандартной, общепринятой красоты обесценивает честь девушки?

— Честь девушки обесценило общество, в котором всем уже по сути всё равно, кто с кем спит, — не приняла близко к сердцу возмущения Джинни Дохи.

— И чего ты добилась своей выходкой?

— Ну, если Бобби сдержит слово, то БиАй хотя бы узнает о моём существовании.

— И посмеётся! — пригрозила девушка.

— Надо мной даже родители смеются, когда я врезаюсь о косяк по своей слепоте, чем ты меня пытаешься напугать? — Дохи была непробиваема. Джинни задумалась, а в самом деле, удалось бы Ханбину разбить ей сердце вообще каким-либо образом? Бедняга настолько мрачно смотрела на свои перспективы по любовным фронтам, что даже один знак внимания от красивого парня покажется ей победой и достижением. Ей бы такое умение смиряться!

— Надеюсь, что Бобби забудет о твоих словах.

— Не думаю, он выглядит надежным человеком.

— Кто?! Бобби?! — выпучила глаза Джинни. — Ты издеваешься? Они же одного поля ягоды с Ханбином!

— Не знаю, мне показался милым.

— А как ты думаешь ещё попадают под их обаяние наивные студентки? Они и должны казаться милыми, чтобы потом бах — и ты попользованная и брошенная сто тысячная.

— Не с моим везением.

— Всё, я на занятия, — не выдержала Джинни и тоже потянулась к выходу через конвейер для грязной посуды. В принципе, ничего нового в поведении Дохи не было. У неё было четыре обострения в году, когда она дико начинала хотеть отношений, любви и хоть какого-нибудь интима для своей забытой мужчинами индивидуальности — весной, летом, осенью, зимой. Всё остальное время она думала о чем-нибудь другом. Но так как никакого остального времени, кроме весны, лета, осени и зимы не существовало, то без мечтаний и страданий Дохи не проходило и дня. Джинни было жаль подругу, и она пыталась сводить её с какими-то друзьями и знакомыми, но факт оставался фактом — обратить на неё внимание, действительно, было сложно. Ни один парень ещё даже не целовал её. Хотя бывали девушки куда страшнее, куда толще, куда тупее. «Наверное, их отпугивает в ней её готовность броситься во все тяжкие. Так нельзя» — подумала Джинни. Она сотни раз говорила Дохи, чтобы та скрывала своё настроение, но прямота и откровенность окончательно отталкивали парней. Всё-таки в женщине должна быть загадка. Не только тело, но и душа должна предпочитать красивую одежду нудистскому пляжу.