Попасть в переплёт. Избранные места из домашней библиотеки

Та авиакатастрофа – одна из нескольких отчасти непроясненных историй в биографии Боброва, в очередной раз случайным образом избежавшего смерти. Не прозвонивший вовремя будильник – версия самого Всеволода Михайловича – неизменно ставилась под сомнение, обросла массой слухов и легенд, особенно с учетом женолюбия спортивного героя. Однако именно эта версия и выглядит самой правдоподобной: почему бы нарушителю (или не нарушителю) режима не проспать?

Легкость Боброва – это и его отношение к жизни, и к игре, и к тренерской работе. Пахаря, создателя хоккейных теорий (мотивировавшего игроков методами в том числе идеологической накачки) Анатолия Тарасова его антипод иронически называл “Троцким”. Бобров, вероятно, имел в виду глубоко системный и теоретический подход Тарасова к хоккею. Всеволод Михайлович иначе строил тренировочный процесс и подход к спортсменам, притом что это не означает, будто он был слабым тактиком: все фотографии и кадры хроники с ним – это тактические занятия с игроками. Иногда Бобров мотивировал спортсменов личным примером: известна история, когда, раздраженный косорукостью хоккеистов, Бобров поставил доску почти во всю ширину ворот, оставив узкий зазор, и стал снайперски с дальнего расстояния направлять туда шайбу – к изумлению своих подопечных. Психологический эффект был не менее мощным, чем от накачек и зверских физических упражнений Тарасова.

С идеологией отношения Боброва тоже были попроще: в него вкладывался Василий Сталин (хотя легкий Бобров ухитрился передарить (!) приятелю участок в Усово, подаренный сыном вождя), но это были отношения не вождя и вассала, а мецената и звезды. Его игроки не пели в раздевалке “Интернационал”. Бобров признавал иные мотиваторы, что стало понятно по его легендарной фразе после проигрыша сборной СССР команде Канады в последнем матче Суперсерии-1972: “Эх, пижоны, плакали ваши «Волги»”. У самого же Боброва была “Волга” с номером 1111 МОЩ, что его самого страшно веселило.

Так уж получилось, что Тарасов (впрочем, вместе с Аркадием Чернышевым, который несправедливо отодвинут на второй план из-за того, что тренировал “Динамо”, а не ЦСКА, составлявший базу сборной) сформировал модель советского хоккея 1960-х, национальную команду, которая не знала поражений с 1963 по 1971 год на мировых первенствах. Первая осечка у сборной была как раз в 1972-м, когда команду возглавил Бобров. Но именно он создал сборную 1970-х. И ему досталась слава не упорно-систематическая, а, пожалуй, снова легкая – слава первого тренера, “развеявшего миф о непобедимости канадских профессионалов” в Суперсерии 1972 года, главном событии хоккейного XX века. Удивительным образом эта первая игра с командой НХЛ 2 сентября 1972-го срифмовалась с главным достижением Боброва-игрока – капитана команды СССР, выигравшей – причем у Канады, хотя и полулюбительской – самый первый для сборной Советского Союза чемпионат мира в Швеции в 1954 году. Эти два года – 1954-й и 1972-й – стали фирменными знаками Боброва-игрока и Боброва-тренера.

Еще одно достижение Боброва тоже связано с противостоянием с Тарасовым. В 1964 году он принял под свое тренерское руководство “Спартак”. В 1967-м Боброву удалось разрушить монополию тарасовского ЦСКА: “Спартак” стал чемпионом страны, переиграв 13-кратного чемпиона СССР. У Боброва получилась хорошо сбалансированная, в том числе по возрасту, команда: братья Майоровы, Старшинов, Якушев, Шадрин, Зимин, вратарь Зингер.

В том же году Бобров внезапно ушел тренировать футбольный ЦСКА – за полковничьи погоны, то есть будущую твердую и большую военную пенсию. Во всяком случае, такой оказалась доминирующая версия в этой столь же таинственной, как и кейс с непрозвеневшим будильником, истории. Поговаривали, впрочем, и о том, что этот “призыв” в хорошо обеспеченный материально армейский спорт был инспирирован Тарасовым, “убиравшим” надоевшего и слишком успешного конкурента. Но кто же теперь в этом разберется… Бобров по непонятным причинам считал футбол более умной игрой, чем хоккей, но именно в футболе как тренер (в отличие от его игровой карьеры) не состоялся.

Из достижений Всеволода Михайловича – восстановление самой знаменитой тройки советского хоккея, которая была разобщена Тарасовым: Михайлов – Петров – Харламов. В 1973 году под руководством Боброва сборная СССР триумфально выиграла московский чемпионат мира и тройка набрала невероятные 86 очков (по системе гол+пас). В 1974-м в Хельсинки пришлось тяжелее, и вертикальный взлет Боброва – хоккейного тренера – был прерван. Он снова оказался в футболе, и снова неудачно. Второй раз за биографию Боброва футболом наказывали. На неудаче в футболе завершится и карьера Тарасова, соперника и соседа по сталинскому дому на улице Алабяна.