Попасть – не напасть

– А хуторов или чего-то такого здесь нет? Вольных хозяйств, фермерства? – задумалась я.

Ваня покачал головой.

Нельзя сказать, что здесь было крепостное право. Точнее, сильно развернуться ему не дали. Было нечто промежуточное. Так называемые выкупные.

Допустим, год неурожайный или еще какие проблемы у крестьянина. Денег нет, жрать хочется… Идешь к барину и кланяешься. Денег-то тебе дадут. Но отработать потребуют.

При этом таких крестьян нельзя продавать, убивать, калечить… Закон составили четко и следили за ним строго. Но можно было сделать кучу всего другого. К примеру, переселить куда-нибудь крестьянина с его семейством. Или посадить в долговую яму. Или заставить работать не на земле, а на заводе – где прикажешь, там и будет долг отрабатывать… Варианты возможны.

Случались и злоупотребления, и перегибы, и всякое разное… Бывало. Вот здесь, в окрестностях Березовского, все крестьяне были именно такие. Демидовские должники. А никто сюда особо и ехать не хотел по доброй-то воле. И горное дело не подарок, и земля бедная, и условия не райские, чай не Канары…

Если пытаться договариваться, то только с управляющим Демидова. Или с самим Сергеем Владимировичем. Сами крестьяне ничего решить не смогут, а если попробуют, их просто посадят. И меня заодно.

Мне этот вариант уже не понравился. Пришлось покачать головой, мол, кто мы такие, чтобы с нами договаривались?

Ваня согласился. Мамаша фыркнула, но сословные отношения здесь были четкие. Она для Демидова так, между тлей и тараканом.

Управляющий нам тоже не подойдет. Слишком уж близко к Демидову. Да и не решаются такие дела без барского одобрения… Дальше – понятно. Думаю, одной встречи Демидову за глаза хватит, чтобы узнать беглую невесту… Зачем тогда бежала?

Какие есть еще варианты?

Взять кусок земли в аренду у городских властей. У них с Демидовым если и не контры, то такое вооруженное перемирие. Из Ваниных обрывочных рассказов я поняла, что градоправитель общего языка с Демидовым не нашел. Ругаться они не ругаются, но и дружбы нет.

Этот вариант меня устроил, но вот беда. Вся хорошая земля давным-давно освоена. Да и не так ее много было в округе, чтобы уж очень.

Ладно.

Кусок земли как вариант.

Рабочие руки?

– Если будешь платить, то я таких же ребят найду, как мы с Аришкой, – предложил Ваня. – Чай грузчиком-то больше наломаешься, чем на грядках?

Тут зависит от нанимателя. Наломаться-то можно и там, и тут, помнила я девяностые, когда мы дружно с огородов выживали. Ног не чуяли, рук не знали…

Но спорить я не стала.

Ладно, пусть будет молодежь. Прослежу, кто и как работать будет.

Охрана?

– Это тоже решаемо, – кивнул Ваня. – Вон, отставники, к примеру? Им тоже монета не помешает, знать они всех знают, к строевой уже негодны, а поля постеречь сгодятся.

И последнее.

Рынок сбыта.

– Может, сразу заключить с городом договор? – подумав, предложил Ваня. – По стольку-то за мешок? Если брать землю в аренду?

– Или процент от урожая отдать, – кивнула я. – Небось продукты привозные?

– Не без того.

Оставался вопрос – брать его в аренду или покупать? Я бы выбрала второе.

Что такое аренда? Сегодня твое, завтра не твое… Получается, что платишь ты за чужое и обустраиваешь чужое. Я и в своем мире никогда не понимала людей, которые на съемных квартирах годами жили. Да накопи ты хоть сколько и возьми в ипотеку хоть собачью конуру. Уже за свое платить будешь! А там и поменяешься, добавишь, доплатишь…

Оно, конечно, обстоятельства разные бывают. Но платить все равно лучше за свое имущество.

Итак, участок земли.

Он должен быть достаточно большой, рядом с городом, потому как возить туда-сюда людей… Это еще свою конюшню надо, и телеги, и… Одним словом – рядом.

Все бы прекрасно, но таких мест просто не было.

Мы сидели и думали, спорили, прикидывали, а потом Ваня вдруг высказался:

– А что, если Туманную лощинку?

Если б мне это о чем-то говорило…

Хоть Туманная, хоть Сонная… Хотя нет. Вот Сонной – не надо, там разные сволочи на конях шлялись, они мне все грядки попортят[5].

– Ты с ума сошел?! – тут же взвилась маман.

– Я туда не пойду! – взвизгнула Арина.

– А что это за лощинка? – не понял Петя.

Я тоже не поняла, но мать замотала головой.

– Не надо туда ходить! Плохое это место, Петя! Сплошная чертовщина!

Я посмотрела на Ваню.

– Напомнишь, что там за история?

– Ты не помнишь?

– Ваня, солнце мое, – я говорила достаточно раздраженно, – меня здесь сколько лет не было? Меня эта лощина и тогда не слишком интересовала, а сейчас и подавно из головы вон!

– Хорошо…

Я превратилась в слух.

Туманная лощинка.

Хорошее было место.

Было, пока лет сто назад или не сто, а меньше, больше… Кто ж его теперь разберет, сколько там прошло? Разве что в библиотеках покопаться, в архивах, да кому оно надо? Старики рассказывали, вот и все временные рамки.

Вот что именно там получилось, никто не знает. Но сходятся примерно на одном.

Стоял там скит. Жили несколько монахов, молились за нас, грешных. А потом, в одну ночь, его не стало. Только проплешина гари. Жить там никто больше не может. Ночевать – тоже. Неуютно там, холодно, страшно, зябко и гадко. Никто не знает почему.