Попасть - не напасть

На всякий случай я вышла из беседки и прошлась чуть поодаль. Скажу, ноги разминала.

Ноги, кстати, мерзли. Надо одеться, обуться, да и попробовать…

От халата, что ли, рукава оторвать? И как портянки их?

Надо попробовать, иначе я просто ноги сотру. Ботинки-то и грубые, да и чужие, брезгливо просто. Да и косу хорошо бы переплести, жемчуга вынуть. Займусь пока?

А пожалуй что…

* * *

Андрей Васильевич вернулся один.

При полном параде, в форме, спокойный и сосредоточенный.

— Мария?

Я вышла из тени.

— Андрей Васильевич?

— Идемте.

— Куда? — искренне удивилась я.

— Я провожу вас. Посажу на поезд и даже платочком помашу вслед.

Я открыла рот. Закрыла.

Еще раз открыла и наконец, выдавила.

— Андрей Васильевич, вам же нельзя…

— Мне как раз уже все можно, — горько улыбнулся ротмистр. — Мария, вы ведь почти ничего не знаете. Как нанять извозчика, доехать до вокзала, расплатиться, как договориться с проводником, у вас же нет никаких документов…

И поди, поспорь.

Он прав на сто процентов. Да, я решу эту проблему так или иначе, но с ним все будет проще и легче. Только вот…

— Андрей Васильевич, у вас могут быть неприятности.

— Мария, я умираю.

Коротко, четко и по делу.

Действительно, какие уж тут неприятности? Вряд ли ему можно хоть чем-то пригрозить. Он уже приговорен.

— Андрей Васильевич…

Быстрый взгляд на мои ноги.

— Давайте я помогу вам одеться.

* * *

Сделать из рукавов халата подобие носков, надеть ботинки, завернуться в плащ…

Все было проделано достаточно быстро, и Андрей Васильевич повел меня вглубь парка.

— Там в заборе дыра. Для контрабанды.

Я кивнула и послушно последовала за ним.

Ожидала подвоха, но все было тихо. Мы спокойно вышли с территории больницы, хотя и через дыру в заборе, мы спокойно пошли по ночным улицам.

Андрей Васильевич предложил мне руку, и я взяла его под локоть.

Попробовала посмотреть своим "взглядом".

М-да.

Человека окружает как облако — аура. У кого ярче, у кого бледнее, этакое размытое цветовое образование.

У Андрея Васильевича были только жалкие лохмотья.

Магия или болезнь, не знаю, как это правильно назвать, но его просто разъедала черная гадкая клякса. И прикоснуться к ней было опасно.

Я отчетливо понимала это.

Вот, видишь ты капкан. Ясно же — не трогай. Опасно.

Так и тут.

Не с моим опытом, не с моими знаниями.

Вот так. Другой мир, магия, а медицина и тут бессильна. И почему так несправедливо? Какая-то сволочь, типа того же Демидова — живет, об асфальт не расшибешь, а хороший человек…

Промысел Божий неисповедим?

Или, как говорил, один мой знакомый священник, еще и в той жизни, почему сволочи живут дольше? Им шанс дают раскаяться. Чтобы осознали и не губили себя…

Что-то я сомневалась в большом числе раскаявшихся, ну и фиг с ним. Не до теологии…

* * *

Ночные улицы Москвы казались темными и таинственными. Из подворотен показывались тени, но Андрей Васильевич уверенно шел вперед.

Да, одна я бы тут со страху описалась. А с ним и спокойно, и не страшно…

Вот и несколько извозчиков. Андрей Васильевич оглядел их, выбрал одного и подошел к пролетке. Постучал костяшками пальцев по лакированному боку.

— Ась? — встрепенулся водитель кобылы.

— До вокзала нас довези, любезнейший.

— Двугривенный, барин.

— И пятачка тебе хватит.

— Мне-то да, так лошадке ж тоже надо, — ухмыльнулся "Ванька".

Андрей Васильевич улыбнулся.

— Ладно. Тебе пятачок, да лошадке гривенник.

— Эх, вы и черта уговорите, барин.

Андрей Васильевич подсадил меня в пролетку, потом сел сам.

Извозчик свистнул, щелкнул кнутом, но лошадку, кстати, не ударил.

— Эх, пошла, Манька!

Лошадь двинулась мерным спокойным шагом.

Я посмотрела на Андрея Васильевича, но тот показал кивком на извозчика и покачал головой, прикладывая палец к губам.

Поняла.

Все, что здесь будет сказано, будет растрезвонено по всей столице.

Помолчим.

Ехали мы минут двадцать неспешным шагом. Пару раз навстречу показывались другие экипажи. Пролетка с пьяным господином, карета, потом еще одна…

Я молчала.

Молчал и ротмистр, сжимая мою ладонь в своих руках. Нет, никакой влюбленности, ничего такого. Просто чувства мужчины, который волнуется за близкую женщину. Вот и все.

Вокзал…

* * *

Громадное здание.

Часы, башня, большие двери…

Мраморная лестница, львы на постаментах, освещенные окна…

Только вот мы идем мимо.

Я с удивлением поглядела на ротмистра.

— Андрей Васильевич?

— Вам туда нельзя, Мария.

— Почему?

— Из-за моих коллег. И — у вас нет документов.

Я вздохнула.

— Да уж. Но я попробую решить эту проблему.

Я пока плохо представляла, как именно, но… кто знает?

Что у нас — в моргах неопознанных трупов не бывает? И нельзя найти тех, кто документами торгует?

— Я бы помог, но это нужно несколько дней, — развел руками Андрей Васильевич.

— Вы уже помогли мне больше, чем родной отец.

Ответом мне стала грустная улыбка.

— Идемте, Мария.

Несколько поездов, я такие только в старых фильмах видела. Еще в черно-белых…

Только эти еще более древние, немного непривычной формы…

Хорошо хоть не дилижансы. И на том спасибо…