Попались и Пропали

— Старый дурак! — вспылил Викрат, звезданув кулаком по колену. — Жаль, что он сегодня уехал к себе в поместье. Догнать бы его да вздуть, как следует.

— Стариков бить нельзя, — нравоучительно заметила Урпаха. — Грех это.

— Чем морали мне читать, лучше бы за ней следила, — кивнул таар на виновницу переполоха. — Император зол, как демон. Должен был заниматься делами, но после прогулки всех прогнал. Отец меня убьёт. Не подписан важный указ. Сорвано важное совещание. Оба верховных советника смотрят на меня зверями.

— А ты тут причём? — зевнув, безо всякого интереса осведомилась Руана.

— А я бросил тебя в одиночестве, — язвительно пояснил Викрат. — И крутился вокруг Багены. Именно так мне и скажут перед тем, как прикончить. Ты знаешь, что твой отец с сестрой уже в пути? И будут здесь через несколько дней.

— Не напомнишь, когда ты мне об этом рассказал?! — окрысилась на него Руана.

— Я не предупредил? — неверяще вытаращился на неё этот громогласный критик чужих косяков.

И перевёл взгляд на разбиравшую тряпки кормилицу.

— Нет, — сухо отрезала та.

— Не волнуйся, — ласково попросила Руана, укладываясь поудобней и закрывая глаза. — Завтра он устраивает для меня праздник. Там я его и обласкаю. Если он, конечно, захочет.

— Всё! Ступай-ступай! — налетела на добра молодца баба Яга, категорически не желавшая его поить, кормить да укладывать спать. — Расселся тут. Ей отдохнуть надо. Целый день куролесила.

И она-таки вытолкала назойливого визитёра за дверь. После чего долго стояла под ней, прислушиваясь к удалявшимся шагам. Наконец, внимательно посмотрела на безмятежное личико воспитанницы:

— Не ври: ты не спишь. Вон веки дёргаются.

— Я собираюсь, — проворчала Руана, рефлекторно их сжимая для пущей убедительности.

— Потом поспишь, — ультимативно заявила Урпаха уже где-то над головой.

Кровать скрипнула, а в ухо дунуло:

— Детка, ты что же, замыслила стать полюбовницей самого?

На принятие решения ушло секунд пять. Если не верить родненькой кормилице, кому тогда вообще можно? Руана села, обняла упёртую старуху за плечи и прошептала:

— Мамушка, скажи: ты сильно ненавидишь яранов?

— С чего бы? — слегка удивилась та. — Они меня ничем не обделили. Зла не делали. А сплетни о них мне слушать зазорно. Я сужу людей по делам.

— То есть, признайся я, что мой полюбовник… — осторожно начала Руана.

— Радо-Ярка что ли? — насмешливо перебила её Урпаха.

— Откуда знаешь? — стало очень интересно придире, поневоле ставшей чересчур дотошной.

— А то я не видела, как ты на него пялилась. Там, на площади. Когда они своими палками махали. Опять же, он тебя отсюда и уволок. Что ж я, безмозглая?

— Ты не сердишься?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— На что? — иронично осведомилась злоязычная старуха. — На то, что ты уродилась такой умнущей, что чистая идиотка? Так не твоя же в том вина.

— Мамушка, прекрати! — боднула её Руана лбом в плечо. — Я же серьёзно.

— А если серьёзно, — задумчиво продолжила та, — я такого мужика от тебя и ожидала. Сильного не только кулаками, но и башкой. Он хоть добрый?

— А яраны могут быть добрыми? — насмешливо поддела её Руана.

— Ну, мне до иного народа дела нету, — строго указала кормилица. — Добрый ли он к тебе? Меня лишь это заботит.

— Ко мне он был добр, — вздохнула мятущаяся душа, положив ей голову на плечо. — Даже когда хотел казаться мерзавцем. Очень бдительно следил, чтобы я не покалечилась. И другим обижать не позволял. Знаешь, кажется, я ему нравлюсь.

— Конечно, нравишься, — уверенно заявила мудрая старуха. — У него ж на роже написано, — и тут она буквально сразила Руану: — Вот и муж для тебя подходящий. Этот уж точно не даст тебе куролесить. Будет держать о как! — поднесли к её носу добротный крестьянский кулак. — Ты, часом, не к нему ли ночью собралась?

— Во сне сболтнула? — напряглась Руана.

— Во сне ты спишь, — успокоила её кормилица. — Догадалась я. Не приспей тебе нужда крутить задом перед императором, ты бы со своим полюбовником открыто виделась. Тебе ж все людские укоры, что волчий вой за Срединными горами. А хоть бы и под собственными стенами — всё едино. Кстати, детка, — в подозрении отстранилась старуха, искоса заглянув ей в глаза, — ты что же, решила провернуть свою затею?

— Влюбить в себя императора? Честное слово: оно само так вышло. Меня ж здесь двадцать дней не было. Мамушка, не поверишь: он сам в меня влюбился. Верней, в саму затею сделать меня своей очередной шлюхой. А завтра праздник.

— Обязательно в постель потащит, — согласилась помрачневшая старуха, кивнула каким-то своим мыслям и зловеще ухмыльнулась: — Только не дотащит он тебя. Помрёшь по дороге. А покойнице даже этот похабень побрезгует юбку задирать.

— Блестящая идея, — поблагодарила Руана, поцеловав свою гениальную наставницу. — А как я умру?