«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

— Стасов, скажите, вы раньше тоже собирали вокруг себя неприятности? — и, не дожидаясь моего ответа, продолжил. — Складывается такое впечатление, что там, где вы оказываетесь, рано или поздно что-то произойдёт. Нам что, вас действительно в камере запереть? — помолчав, он сам себе ответил. — Нет. Чего доброго вулкан образуется. Что вы молчите, Стасов? А вы, Зильберман? Вам что было сказано? Как вы должны были действовать в Волновахе? Плюнуть на всё, схватить этого обормота в охапку и, со всех ног, кинуться подальше от фронта. А вы? В войну поиграть захотелось?! Пострелять?! А если бы Стасов к немцам попал?!! Вы пред…

Тут я решил вмешаться и будь, что будет!

— Не попал бы, товарищ нарком! Уж застрелиться бы я смог.

В какой-то момент, мне показалось, что Лаврентий Павлович сейчас плюнет на всё и просто пристрелит меня, такой взгляд у него стал. На моё счастье он сдержался, опять сел за стол и, более спокойно, продолжил:

— Хм, не попал бы. А если бы ты потерял сознание, или ранен был? Как дети малые! Хорошо, что всё так закончилось, — он потёр грудь с левой стороны, — на вас никакого здоровья не хватит. Ладно. Своё вы ещё получите. А сейчас… Даю вам три дня отпуска и… молодцы, что остались живые. Идите!

Интерлюдия. 28.12.1941. Юзовка (Сталино), Кабинет руководителя полиции безопасности и СД генерального округа Сталино, начальника Айнзацкоманды 6, штурмбанфюрера СС, доктора Эрхарда Крогера.

— Бляшке, надеюсь у вас что-то действительно важное? — Крогер был не в настроении. Пять минут назад у него состоялся очень неприятный разговор со своим непосредственным руководителем, начальником Айнзацгруппы Ц, бригаденфюрером СС и генералом полиции, доктором Максом Томасом. Из разговора следовало, что Крогером недовольны, причём была неясна причина этого недовольства. Дело двигалось, работа полиции из местных кадров налаживалась. Коммунистов успешно вылавливали. С "еврейским вопросом" тоже было всё нормально. Буквально вчера, заместитель бургомистра Юзовки, принёс проект образования еврейского гетто. Так нет же, получил непонятный разнос! Видимо кто-то "напел" начальству непонятно что! Ну ничего, ничего, разберёмся и с этой проблемой. Старый друг Рейнхард (Рейнхардт Тристан Ойген Гейдрих, временно исполняющий обязанности рейхспротектора Богемии и Моравии, начальник Главного управления имперской Безопасности, обергруппенфюрер СС и генерал полиции) поможет, если к нему обращусь. А пока разберусь сам.

— Так как, Бляшке, серьёзный вопрос или нет? — один из подчинённых следователей одновременно нравился Крогеру и раздражал его. Нравился профессионализмом, въедливостью и этим же раздражал, особенно в такие минуты.

— Важное, господин штурмбанфюрер. Один из допрашиваемых коммунистов сообщил, что в окрестностях Волновахи, спрятан раненый сотрудник НКВД, входивший в группу Мехлиса. Якобы он был приставлен лично Берией, для скрытого охранения, но не самого Мехлиса, а какого-то старшего лейтенанта, входившего в группу.

— Да? Это действительно важно. С каких пор, главный полицейский комиссаров назначает охрану своим сотрудникам невеликого звания? Лично и, при этом, негласно? Странно, очень странно. Вот что. Срочно направить группу для захвата раненого офицера. Использовать только подразделение СС. В группу включить медиков, он нужен живым. Лично возглавляйте операцию. Вам всё ясно?

— Так точно, господин штурмбанфюрер, разрешите выполнять?

— Действуйте, Бляшке, действуйте.

Глава 30