«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

— Вы чего? За что? Что я сделал-то?

— Руководству виднее. А орден получишь через десять дней, тебя как раз выпишут!

Поболтав ещё минут пятнадцать, мужики ушли и я задумался. Да так сильно, что не обратил внимания ни на процедуры, которым меня подвергли, ни на то, чем меня покормили. Получилось!!! Изменения пошли, теперь уже и война будет другая! Похоже не будет разгрома под Киевом, не будет прорыва в Крым, многого не будет! Не зря я сюда попал! Уже не зря. Сколько же жизней теперь сбережётся! Эх, хорошо то как на душе. Значит поверили мне в Москва, поверили. И поблагодарили. Хм. Лейтенант ГБ. Звучит! Приятно, чёрт возьми!

Девять дней пролетели быстро, во многом благодаря Олесе. Влюбился я, что ли? Наконец наступило 13 августа, хорошо хоть среда а не пятница. За мной приехал Мартынов, за одно и новую форму мне привёз. Быстренько переодевшись, расписался в куче каких-то бумаг, попрощался с врачами и побрёл к машине. Олеси не было, поэтому было грустновато. Только усевшись в «эмку», обратил внимание на петлицы Мартынова. Майор!

— Александр Николаевич! Поздравляю! Извините, что сразу не заметил!

— Спасибо. Лучше поздно чем никогда, — и Мартынов легко ткнул меня кулаком в бок.

Через час мы подъехали к зданию управления. Увидев знакомые двери, я почувствовал, что не хочу туда идти! Боюсь! Меня аж дрожь пробила, будто я снова выстрела ожидаю. Видимо почувствовав моё состояние, Мартынов, на секунду сжал моё плечо и слегка подтолкнул. Как ни стИнтерлюдия 1. Москва, Кремль, 17.07.1941

Дочитав бумаги Мехлис закрыл папку и ошарашено посмотрел сначала на Берию, сидящего напротив, а потом на Сталина, который внимательно наблюдал за ним.

— Что это? откуда? — Сказать, что Мехлис был в растерянности, не сказать ничего.

— А что ви сами об этом думаете? — спросил Сталин, показав на папку трубкой.

— Провокация немцев? — с надеждой спросил Лев Захарович.

— Нет. непохоже, — вступил в разговор Берия, — Многое из написанного здесь, подтверждается из других источников. Похоже это правда, как бы не хотелось верить в обратное.

Сталин раскурив трубку встал и, пройдясь по кабинету сказал:

— Товарищ Мехлис. Вам поручается сверхважное задание. Завтра вылетаете в Киев, с комиссией. В составе комиссии будут представитель Генштаба и несколько людей Лаврентия. Ваша задача на месте разобраться, насколько возможен вариант событий изложенный в этих бумагах. Присмотреться к командующим, к Павлову и другим, учти, что никакого разговора о предательстве быть не должно! Аресты и отстранения только с моего ведома. Но самое главное, постарайтесь разобраться со Стасовым, тот ли он, за кого себя выдаёт? А Хрущёв. Хрущёва мы отзовём, но только потом. Когда окончательно прояснится ситуация.

Глава 12

Уже знакомой дорогой прошли к кабинету Сергиенко. Василий Тимофеевич был явно в хорошем настроении: встретил нас улыбкой, много шутил. После того, как попили чаю и поговорили о моём здоровье, нарком прошёл к своему столу, и, повернувшись к нам, стал серьёзным. Заметив перемену мы, с Мартыновым, встали смирно.

— Сержант ГБ Стасов. За доставленные в расположение Красной армии приборы, имеющие важное государственное значение, за помощь в раскрытии вражеской агентуры и участников антисоветской организации, Вам присваивается внеочередное звание лейтенанта ГБ. Надеюсь, что Вы не опозорите высокое звание сотрудника НКГБ и продолжите в том же духе. Вы награждаетесь орденом Красной звезды, — с этими словами он протянул мне новое удостоверение и коробочку с орденом. Взяв их я рявкнул:

— Служу Советскому Союзу! — и только потом сообразил, какую глупость сморозил и, зажмурившись, повторил уже правильно, — Служу Трудовому Народу!

Открыв глаза, понял, никакого наказания за оговорку не будет, Сергиенко глядел на меня с какой-то странной полуулыбкой.

— Да. Рефлексы, рефлексы. Лейтенант, тебе нужно научиться контролировать свою речь, а то твои старорежимные так точно, есть и многое другое слишком ухо режут. Да и служить не стране нужно, а людям в ней живущим! Ну это ладно, привыкнешь. Садись, поговорим серьёзно.

Усевшись за стол, я положил на него удостоверение с орденом и, в ожидании продолжения, посмотрел на наркома.