Попаданец Сашка

– Держи. Заработал. – И сунул Сашке в ладонь золотой.

«Сколько же они заработали на этом деле?» – подумал Сашка.

– Я его провожу, дорогу покажу, – вдруг проявил участие Пиявка.

Пройдя вдвоем до конца пустыря, Пиявка сказал:

– Этим утром жди меня за окончательным расчетом. – И посмотрел на ладонь мальчика, сжимавшую золотую монетку. – Твой дом отсюда недалеко, вон в той стороне.

Сашка долго не мог уснуть, а задремав, постоянно просыпался от каких-то кошмаров, вспомнить которые он не мог. Только под утро пришел нормальный сон. Пришел и ушел со стуком в дверь.

Зарядив арбалет последним болтом, Сашка открыл дверь и отступил в угол комнаты, зайдя за стол.

– Ну, пора делать окончательный с тобой расчет. Как ты думаешь, твоя жизнь стоит золотого?

Сашка презрительно скривился и кинул золотой Пиявке.

– Все?

– С тобой все. Теперь с Обрубком.

– Я за него с тобой рассчитался с лихвой.

– Это была плата за его спасение. Конечно, он таких денег не стоит, но ты сам назвал цену.

– А сейчас что ты хочешь?

– Шесть лет я, а потом Ржавый кормили этого бездельника.

– Но он отдавал все, что заработал.

– Плата два медяка в день, а отдавал он меньше. И его кормили, давали кров, заботились о нем.

– Кров? Холодный пол. Заботились?..

– Кто же такого вонючку пустит на лежаки? И заботились, волосы стригли, чтобы не выглядел как раб.

– Видел я, как стригли. Насмехались. И кормили так, что он с голоду умирал.

– Надо было больше зарабатывать. Он мне должен, и я с него возьму.

– Две медянки?

Пиявка покачал головой и ответил:

– За месяц он недоносил по двадцать медянок. То есть полсеребрянки. За год уже шесть серебрянок. За шесть лет золотой.

– За шесть получается тридцать шесть серебрянок.

– А проценты?

Сашка замолчал.

– Значит, так, – продолжил Пиявка. – За Обрубком золотой. Отдашь, долгов больше не будет. Отдашь, отработав на деле.

– С меня взял золотой, ладно, золотой за жизнь. Но кроме золотого я еще и на деле был. Значит, вчерашнее дело идет в оплату за Дара.

– Нет. Вчерашним делом ты отработал проживание в этом доме. Дом-то не твой, а удачи. То есть мой. А сегодня вечером пойдешь еще на дело.

Сашка поник головой. Да, попал в кабалу…

Днем Сашка был уже у друга. Рассказал ему все, что произошло. И про убийство солдата. И про требования Пиявки.

– Переживаешь. Вижу. Но ты правильно поступил, что выстрелил. Если не ты, то тебя. Я бы тоже так сделал, только мне уже не суждено: нечем. А Пиявка всегда был гнидой. И насчет двадцати медянок в месяц он наврал. Я ведь вначале больше нормы приносил. Маленький совсем был, вот и жалели, кидали в миску. А потом все меньше и меньше. А Пиявке все было мало. Он меня специально избивал, чтобы выглядел более жалостливо. За эти годы он столько должен был накопить… Ловкач в тот первый день, когда с ребятами тебя ограбил, тебе половину вернул. Так?

– Так.

– А Пиявка в первый день у меня отобрал все. Даже на одежду посматривал, только она уже вся изорвалась. Чтоб его самого ограбили!

– Постой, Дар. Он же должен где-то хранить свои деньги. Там вчера он сказал подельникам: «Только дураки хранят все в одном месте». Может быть, деньги у него в разных местах? В его доме только часть. Вот только где другие места? Проследить бы. Только как? Увидит, что следим, и ножом…

– Сашка. Вот какое дело. Когда мне отрубили руки, Пиявка стал меня брать с собой ходить по городу. Но чаще он заходил в один дом, не дом, лачугу какую-то. Я там стоял на стреме. Что он там делал, я не знаю, но он там был один, это я точно знаю. И мне строго наказывал, чтобы я молчал, иначе грозился уши отрезать.

– И ты думаешь…

– А что ему там делать одному? И зачем скрывать от всех?

– А тебя зачем брал?

– Я же маленький был. Стоял на стреме. Никому не болтал. И без рук. Ничего не возьму. Ребята постарше, может быть, и догадались бы. А мне тогда вообще было не до чего. После палача-то.

– Ты найдешь дорогу туда?

– Постараюсь. Через седмицу заканчивается плата лекарю, и мне отсюда надо будет уходить. Лекарь сказал, что через два-три дня будет снимать повязку. И голова уже не болит. Рана на лбу почти заросла. На месте клейма теперь будет большой шрам. Только ты эту седмицу, братик, продержись. Хорошо?

– Ладно.

А вечером за Сашкой зашел подельник Пиявки и отвел его на какой-то пустырь. Здесь кроме Пиявки были еще два человека явно бандитского вида. Шило и Таракан, как их назвал Пиявка.

– Будешь стоять на стреме. В случае чего стреляй из арбалета.

А потом Пиявка ушел, оставив Сашку с тремя его бандитами. Сашка думал, что они снова будут грабить чей-нибудь богатый дом, но, к своему удивлению, бандиты так и не вышли за пределы района трущоб. Оставив Сашку на какой-то улочке, они тихонько свернули в переулок. Отсутствовали недолго, вскоре вернувшись. Напарник Пиявки шел налегке, а Шило и Таракан несли что-то большое в мешках за спиной.

«Интересно, что же они украли?» – мелькнула мысль у Сашки. А еще через полчаса, вернувшись на пустырь, Сашка увидел ворованное. Это оказались две девочки, одна чуть помладше Сашки, а другая более старшая. Девочки были без сознания.