Попаданчество — оно такое

«А так. Ты последнее время регулярно накачивался маной по самую маковку, а тут раз — и бросил. Да ещё на ритуале понты кидал. А ты в курсе, что каждый крик отнимает у тебя часть жизненных сил? Вот тебя теперь и ломает».

— Подожди-подожди, я же на вершине кричал не переставая, и ничего со мной такого не было!

«Так это в драконьем теле. Для драконов туум — обычная речь, на то они и драконы. Другие расы так не могут. Думаешь, почему Старцы немых из себя строят, из человеколюбия? Как бы не так, за себя старички трясутся, свою задницу оберегают!»

— Но я ведь не кричал во время ритуала.

«Ну, конечно. Ты просто выпустил силу Дова, будучи в теле мера».

— Ладно, понял. Я дурак. И долго мне за это расплачиваться?

«Если не умрёшь, не меньше недели, — заявил он. — А может, и дольше, — в его голосе появилась неуверенность. — Я не знаю».

— Если... что? Умру? С ума сошёл?! Мне в Рифтен ехать надо, прямо сейчас!

«Кто бы говорил о сумашествии, — парировал он. — И быстрее от ругани ломка у тебя всё равно не закончится».

— Слушай, неужели ничего нельзя сделать? — взмолился я. — Ты же спец, придумай что-нибудь! Ну, пожалуйста!

«Давно бы так, — удовлетворённо хмыкнул Дарт. — Но, если серьёзно, тебе действительно не позавидуешь. Свой источник ты истощил, и твой организм, привыкший к регулярным вливаниям, теперь бунтует. Ему необходима подпитка».

— Слушай, — меня осенило, — ведь у нас с тобой разные источники, независимые, так?

«Ты куда клонишь?» — подозрительно спросил он.

— Ну, — протянул я, — ты ведь можешь подпитать меня, да?

«В принципе, да, — он задумался. — Но, если честно, мне это не нравится. Я только начал формироваться, и такой расход энергии может меня убить».

— Боюсь, выбора у нас нет. Время поджимает, ты и сам это понимаешь. Придётся рискнуть.

«Хорошо, — Дарт помолчал, а потом продолжил с непривычной серьёзностью. — На всякий случай, прощай».

— Спасибо.

«Всегда пожалуйста».

У меня разом свело руки и ноги. От обжигающей боли хотелось кричать, но я был в состоянии только хрипеть: горло закаменело, а воздух в лёгких превратился в напалм. Кажется, на секунду я потерял сознание. Потом всё вдруг кончилось. Тело расслабилось, я снова смог дышать.

Дамы ожидали меня снаружи. А ещё меня ожидал пренеприятный сюрприз. Оказалось, Эйла посчитала, что нанимать повозку слишком накладно, и арендовала пять хороших и быстрых лошадей одной из имперских пород.

Это могла быть любая лошадь, но это была Та Лошадь, Лошадь, Имя-Которой-Нельзя-Называть, лошадь, на которой я путешествовал от безымянной деревеньки к Хельгену. Ромашка. Мы узнали друг друга с первого взгляда. Она подалась вперёд и весело взбрыкнула.

— Ромашки спрятались, поникли лютики, — пропел я.

Ромашка сложила губы бантиком, продемонстрировав мне зубы.

— Ты это нарочно? — повернулся я к Эйле.

— Что? А, ты про лошадь,— наигранно удивилась она и пожала плечами. — Просто ты опоздал, и всех других, как видишь, разобрали.

— Может, поменяемся? — спросил я без особой надежды.

— И лишиться такого зрелища? — в её смехе не было ни капли сочувствия. — Ни за что!

Я вздохнул и подошёл к Ромашке.

— Гляжу в озера синие, в полях ромашки рву, — промурлыкал я ей на ухо.

Ромашка покосилась на меня, переступив с ноги на ногу, и всхрапнула. Я подумал, что поездка предстоит очень долгая.

2

— Где тебе со мной тягаться! Ты, Ромашка, супротив меня всё равно, что плотник сопротив столяра. Чехова знаешь, нет? Ну, и ладно. И нечего взбрыкивать. Думаешь, тебе удастся меня разозлить? Как бы не так! Лучше послушай, что я тебе сейчас расскажу...

Нет, я не сошёл с ума. Ну, может, совсем чуть-чуть. Просто я, наконец, нашёл управу на Ромашку, эту отрыжку Обливиона. Оказалось, ничто её так не бодрило, как очередной рецепт блюда из конины. Уж не знаю, как эта кобыла понимала, о чём речь, но эффект от каждого нового рецепта был просто поразительным. Эх, если бы я только знал, что мои бурятские корни принесут столько пользы! Между тем, мои спутницы, слушавшие меня за компанию, начали украдкой кидать на своих лошадей голодные взгляды.

— Подавать шпигованную конину нужно с солёными огурцами и горошком, украсив зеленью.

Это был двенадцатый рецепт, и, честно говоря, я уже начал выдыхаться. Ничего, до Рифтена недолго осталось.

— Чтобы блюдо получилось особо ароматным, лучше добавить...

— Всё, хватит! — перебила меня Джен, резко натянув поводья, от чего её бедное животное тормознуло всеми четырьмя копытами.

— Привал! — твёрдо заявила она и, спешившись, сняла один из мешков с провизией и уселась с ним прямо на обочине.

Джен остановилась настолько неожиданно, что мы не успели среагировать и проскакали вперёд ещё метров пятьдесят. Когда мы вернулись, Джен уже развязала мешок, достала оттуда большой кусок вяленого мяса и вгрызлась в него с яростью голодного хищника. Её лошадь посматривала на свою наездницу с опаской.

— Неужели, — раздражённо заметила Алесса, — было так сложно потерпеть? Ещё немного, и мы бы уже сидели в тёплом трактире в Рифтене.

— Ну и фо? Я фо, фам мефаю? Едьте сефе дальфе, — с набитым ртом ответила Джен.