Pop-принцесса

— Пожалуйста, позвони Тигу, — прошептала мне мама на ухо, — прошу тебя.

— Ладно, позвоню, — еле слышно ответила я. Как хорошо, что я не успела купить новый музыкальный центр в свою комнату и не потратила деньги, заработанные в «Дэйри куин». Глядя на осыпающуюся штукатурку, я поняла, что сбережения мне понадобятся для покупки одежды на новый учебный год.

ТРИ

Я поднялась к себе наверх — выходные дни я провожу здесь. Все еще казалось странным заходить в спальню с одной кроватью. У нас с Лаки была своя комната в Кембридже, в которой мы выросли, так же как и в этом доме, когда приезжали летом на Кейп-Код. Теперь же мы постоянно живем на Кейп-Коде, и я переселилась в комнату для гостей. Наша с Лаки старая спальня была закрыта, и никто никогда не просил у мамы ключи от нее. Зато из моей новой комнаты открывался хороший вид. Я могла проснуться утром и, не вставая с постели, смотреть на синий океан и слушать его рокот за окном. Волны, накатывающие одна за другой, создавали ощущение, что моя кровать качается на волнах. Рев океана и шум прибоя помогали заглушить тишину, наполнявшую наш дом, с тех пор как не стало Лаки. Иногда казалось, что мы превратились в семью призраков.

Раздался стук в дверь, и я крикнула: «Я же сказала, что сделаю это!» Похоже, мама опять хочет поговорить о Тиге.

Но вместо нее в комнату вошли Кэйти и ее брат-близнец Генри, он же Знайка. Генри и Кэйти жили с нами по соседству. Сколько себя помню, мы каждое лето вместе.

Кэйти плюхнулась на кровать.

— Ты представляешь?! Мама сегодня утром нам в церкви рассказала: занятия на этой неделе отменят. Где-то там обнаружили асбест, поэтому школу закроют и вычистят все, чтоб мы не сдохли во время классного часа.

Я воздела руки к небу и исполнила танец мессии.

— Аллилуйя! Аллилуйя!

Первая неделя в девонпортской школе была сплошным мучением.

«Дачница-неудачница! Кем она себя возомнила?» — шептали за моей спиной.

Ребята моего возраста в городе делились на дачников и местных. Местные жили в Девонпорте круглый год, и у их семей не было денег на дачный коттедж. Местные торговали рыбой на рынке, куда часто наведывались дачники. Родители местных подрабатывали, присматривая за коттеджами дачников в зимний период. Дачники, к которым и я раньше относилась, проводили на Кейп-Коде только июль и август, сбежав от жары из Нью-Йорка, Вашингтона и Бостона. Они водили дорогие машины, ходили в частную школу и не горбатились за гроши на летних каникулах.

Наша семья была из дачников, но мы никогда не были богатыми, просто нам повезло унаследовать дом с видом на океан. Я больше не принадлежала ни к тем, ни к другим. Я была рада, что на все лето похоронила себя в стенах «Дэйри куин», скрываясь под козырьком кепки.

— Просто не верится, что ты теперь будешь жить здесь круглый год! — защебетала Кэйти.

Соседка кинула на мою кровать набор «Красота своими руками», как я его называю. Комплект включает журналы мод и таблоиды с портретами знаменитостей, пробники с косметикой и все для ухода за волосами. Что ж, у каждого свои игрушки. Если бы проводили конкурс для девушек, которые во что бы то ни стало хотят стать популярными, несмотря на прыщи, пластинки во рту и дешевую одежду из «Кей-март», первое место досталось бы Кэйти. Все лето я наблюдала, как она бесплатно угощала ванильным мороженым бедных студентов, которые были на мели и платили за «Большой, но дешевый обед» горстью мелочи; провожала старичков до туалета; утешала детишек, похлопывая их по спине, перед тем как убрать шоколадный соус, который они только что срыгнули. Я же едва могла выдавить из себя любезностей на три цента, что, впрочем, соответствовало зарплате.

Кэйти бросила мне журнал о мыльных операх.

— Зацени обложку, — специально для тебя принесла.

Уилл Нивз! Прекрасное лицо, ради которого я готова умереть. Самый сексуальный актер — звезда телесериалов — смотрел на меня обалденными черными глазами. Красиво очерченные скулы, кожа цвета корицы и небрежно уложенные черные волосы. Встречайте: звезда сериала «Южный берег» Уилл Нивз! Я не пропустила ни одной серии. Именно из-за него, с тех пор как видик приказал долго жить, я работала в «ДК» с пяти до десяти ежедневно, а не с трех до восьми два раза в неделю. Я не могла без ежедневной дозы наркотика под названием «Уилл Нивз». Я поцеловала фотку.

— Ты действительно считаешь этого парня крутым? — спросил Генри.

— А то! — ответила я ему.

Генри брезгливо поморщился. За этот год он сильно вытянулся, но оставался каким-то по-детски неуклюжим. Его тонкие темно-русые волосы выгорели на солнце, а обычно бледная кожа стала розовой и здоровой. Он был бы даже очень ничего, если бы не штаны. Они выглядели так, будто вот-вот соскользнут с его тощей белой задницы. Генри-ботаник оправдывал как свое имя, так и прозвище — он умел состроить такое лицо (бог ты мой!), как мордочка у хорошенького щеночка, но постоянно нахмуренные брови и сосредоточенный взгляд говорили о том, что он вечно что-то вычисляет в уме.