Poor men's judge

При Советах надо было просто поискать, измудриться и притащить домой. Потом проблемы усугубились — продуктов на полках магазинов стало сколько угодно, но денег для их покупки хватало уже не всем.

И большинство, то самое, которое источник любой власти, стало послушным, покорным и управляемым. Ему почему-то хотелось питаться не с помойки или оптового рынка, а из приличных магазинов. Отдыхать бывшим советским людям тоже хотелось со вкусом, где-нибудь в Анталии или Таиланде. В точности, как показывали по телевизору.

Что происходит с теми, у кого спина сгибается недостаточно быстро и гибко, по телевизору тоже показали. В криминальной хронике. Да что там телевизор! На любой помойке рылись те, кто не вписался в Прекрасный Новый Мир или по старости лет был Новому Миру не нужен.

Классика: чтобы надежно атомизировать общество, следует держать большинство в том состоянии, когда у этого самого большинства есть что покушать сегодня, но на завтра уже может не хватить, а продержаться без какого-то источника постоянного дохода сколь-нибудь долго — нереально.

Неуверенность в завтрашнем дне — мощный стабилизирующий фактор. Он в современном мире позволяет существовать даже таким режимам, которые полностью лишены какой-либо поддержки и морального авторитета.

Анахронизмы вроде общественного мнения и морального авторитета успешно заменены внедренной в подсознание масс мыслью: лодку раскачивать не стоит, ибо будет только хуже.

— Все воры и подонки, — рассуждал благоразумный обыватель. — Кто ни дорвется, начинает безудержно воровать, что бы во время избирательной компании ни говорил.

Потому людям нового времени так нравятся бразильские сериалы. В них обличают и низлагают власть. Для нищего плебса — самое упоительное зрелище после гладиаторских боев.

Так все и было организовано в России. Строго по науке и в соответствии с методиками, многократно проверенными в иных краях.

Но вышло прямо по Шекспиру: «И начинания, вознесшиеся мощно,/ Сворачивая в сторону свой ход,/ Теряют имя действия»

Итак, каковы же были планы и что не учли?

Во-первых, наши граждане всегда имели некоторую необъяснимую с точки зрения здравого смысла склонность реализовывать сюжеты из кино и литературы в реальной жизни. Подумать об этом власть даже не догадалась.

Во-вторых, кавказская бойня была затеяна для того, чтобы обыватель больше ценил свое нищее, полуголодное, не слишком безопасное положение и утешался мыслью: ну, пока хоть не режут.

В третьих, войну предполагалось выиграть, но так, чтобы армия была надолго деморализована, а некоторая часть горцев стала дополнительной опорой власти, своего рода, преторианской гвардией. Или, если хотите, аналогом «Дикой дивизии» царских еще времен. Для решения некоторых, особо щекотливых вопросов, лучшее решение придумать сложно.

Стремительно организовавшееся в автономии ополчение своими действиями перечеркнуло все, запланированное по пунктам два и три. Более того, подало нежелательный пример для остальных граждан великой страны. Фактически, в обществе был реализован классический ветвящийся процесс. Цепная реакция, законы развития которой были так наглядно продемонстрированы в Хиросиме и Нагасаки.

Глава 19

Когда по вздувшейся от осеннего паводка воде горных речек, выбивая крупные пузыри, забили осенние дожди, из-за Хребта прибыл донельзя встревоженный гость.

Улыбка на полном, словно у плакатного капиталиста, лице, была откровенно неискренней и слащавой. Причем, до такой степени, что лживость выражения лица, создаваемая растяжением уголков рта, воспринималась просто как некая особая форма вежливости. Этот восточный человек был приучен вести многочасовые беседы ни о чем, и при том получать от них пользу, с точностью и холодной объективностью компьютера отслеживая реакции собеседника и таким образом узнавая больше, чем можно было бы подумать. Разумеется, говорить Бадри тоже мог часами, ничего конкретного и определенного при этом не сообщая.

Вот только времени на всю эту ерунду у Вояра не было. Потому сразу после обмена протокольными любезностями, Виктор жестко заметил:

— Вы зря тратите время, Бадри. Его у нас нет совсем, и нам обоим хорошо известно, что «есть логика намерений и логика обстоятельств, причем логика обстоятельств сильнее логики намерений».

— Не думал, что такой молодой человек помнит слова моего великого земляка, — задумчиво произнес смуглый гость с той стороны Хребта.

— У меня простой вопрос: да или нет?

— Все-таки вы очень молоды, Виктор. Такие вопросы в корне противоречат традиции ведения переговоров.

— А мы не ведем переговоров! — широко улыбнулся Виктор. — Какие переговоры может вести командир ополчения с человеком из-за гор, не имеющим официального статуса? Мы так, по-соседски разговариваем.