Poor men's judge

Ларчик открывается просто: органы правопорядка не рассчитаны на борьбу со сколь-нибудь организованным противником. Их назначение — давить одиночек и мелкие группы.

Организованное в Подгорном Крае ополчение, по недосмотру Москвы подкрепленное всеми силами и средствами сорокатысячной армейской группировки, легко доказывало свое подавляющее превосходство над занятыми своими шкурными делами противниками.

Если в стране появляется сила, готовая наводить порядок, не считаясь с негодующими воплями негодяев и профессиональных защитников их прав, криминал закономерно фрагментируется и уползает в тень. В данном случае следовало бы добавить: если успел понять. Успели далеко не все.

Любящий изображать из себя злого клоуна партнер криминальных группировок с Шаболовки злобно боднул головой пулю калибром 14,5. Теперь паяц лежал в закрытом гробу, и за стеклом, на профессионально гримированном гипсовом муляже, стыла грусть. Поговорка о том, что шаболовская крыша прочнее люберецкой или солнцевской, полностью потеряла актуальность за исчезновением «крыш» как таковых.

Социологи и аналитики быстренько вспомнили не слишком афишируемую истину:

«Любая моральная или юридическая категория — это лишь прикрытие реального соотношения сил. И не более того. Только прикрытие. Всё решает сила, закон создаётся ею лишь для придания видимости благопристойности насилию.

Никакой закон, никакой договор, никакой правовой принцип не может существовать в случае, если изменилось реальное соотношение сил, его породившее».

* * *

… Во время просмотра просторном кабинете царило тяжкое, как могильная плита, молчание. Наконец, по экрану прошли финальные титры, тихо прожужжал механизм микролифта, помощник вынул кассету и передал ее шефу.

Руководитель первого федерального телеканала господин Брешковский был человеком воспитанным, образованным и культурным. Потому он не растоптал только что просмотренную видеокассету ногами, не бросил ее в урну, а аккуратно, даже не стукнув о полированную поверхность, положил ее на стол, задумчиво пробарабанил пальцами залихватский мотивчик, сморщил лоб, и наконец сказал:

— Проекты с первого по четырнадцатый придется временно притормозить. В АП сам доложу.

Замы и начальники отделов потрясенно выдохнули:

— Да как же так?!

— А так, — ответил Брешковский. — Лучше мы возобновим перечисленные программы потом, чем безвозвратно потеряем результаты многолетних трудов сейчас. Пока что заткнете дыры чем-нибудь научно-популярным, или футболом каким, что ли….

Высказавшись, руководитель продолжил выбивать пальцами нервную дрожь. Не дожидаясь слов о конце планерки, народ потянулся на выход. Попадать под горячую руку расстроенного начальства не хотелось никому, а программу передач теперь действительно надо было составлять заново. Очень много работы…

Оспорить решение босса не взялся бы никто: профессиональным манипуляторам хорошо известно, что процесс модификации сознания по природе своей, тоталитарен. Если в разгар представления раздается громкий крик: «а король-то голый!», манипуляцию следует немедленно прекращать, независимо от того, какие деньги были вложены в проект.

Содержание видеокассеты, так расстроившей большого начальника, вполне соответствовало криво приклеенной самоклейке с надписью из множества черных точек, явно выполненной на матричном принтере. Неизвестные создатели программы назвали свой труд просто и незатейливо: «Как нас дурят».

Кассета была приобретена у ближайшего к телецентру метро, и по словам продавца, уже неделю была популярна у покупателей. Фактически, это была запись телевизионной программы возрожденного телевидения автономии.

Молодой диктор в полевой форме говорил:

— Когда в наш дом пришла беда, центральные телевизионные каналы оказались на стороне врагов народа. Трагедию, постигшую без малого три сотни тысяч русских людей и впрямую затронувшую миллион, они поначалу предпочли не заметить. А потом, когда не замечать было уже нельзя, как могли, искажали реально происходившие события.

Помимо явной лжи и умолчаний, телевидение вбросило в обиход множество ложных слов и терминов. Военных неожиданно стали называть «федералами». Какие ассоциации способно породить это слово? Оно же лежит совсем в стороне от таких понятий, как ««правительственные войска», «армия», «силы правопорядка». Слово «федералы» заставляет вспомнить о конфедератах времен Гражданской войны в США. Ассоциация — северяне и южане. Телеведущие называют откровенных бандитов партизанами. Они желают, чтобы зритель, вопреки логике счел, что наша трагедия — всего лишь конфликт сторонников двух различных типов государственного устройства.