Понаехавшая

Наталья хихикнула, но тут же снова пригорюнилась:

– Он такой наивный, прикинь, даже выражения «кинуть палку» не знал!

– А что это такое? – напряглась Понаехавшая.

– Ты тоже не знаешь?

– Ну, я понимаю, что такое кинуть палку. А «кинуть палку»?

– А еще филолог! – оскорбилась Наталья.

Ответить Понаехавшая не успела, группа японцев штурмом взяла обменник – менять иены на рубли.

– «Кинуть палку» – это переспать, ясно? – выпалила Наталья, когда последний иностранец, счастливо обменяв валюту, вернулся вприпрыжку к ресепшн. – Палка – это… ну… – Она согнула в неприличном жесте руку, показывая, что такое палка.

Понаехавшая хрюкнула.

– Да ладно!

– А то! И ты знаешь, что я хочу тебе сказать? Умеет Вагаршак кинуть палку, ой как умеет! Ты ему так и передай, чтобы он не страдал.

Троюродному кузену крестного сына тети Светы Понаехавшая ничего про палку передавать не стала. А то неправильно еще поймет. Вагаршак погоревал-погоревал, потом нашел себе другую девушку, что примечательно – тоже Наталью. Видимо, планида была у него такая – влюбляться в Наталий.

А Трепетная Наталья ушла с головой в любовный треугольник. Через какое-то время она была выкинута оттуда мощным пинком Бельведеровой жены. В буквальном смысле этого слова. Вернулась Бельведерова жена с ночной смены – а тут такие дела. Она выволокла Наталью за волосы из квартиры и придала ей пинком пудовой ноги такое ускорение, что Наталья, игнорируя в траектории полета все законы геофизики, пролетела дугой через один лестничный марш и утихомирилась на крышке мусоропровода. Отделалась легко – ушибом копчика. А ведь могла заикой остаться на всю жизнь!

Совет: в общем, ввязываясь в любовный триумвират – берегите копчик. Мужиков на вашем пути может случиться хоть отбавляй, а рудиментарных примочек в организме раз-два и обчелся. На всех не напасешься.

Глава девятая. Валентина Ив-на и другие смертные грехи

Понаехавшая с первого дня жизни в столице чувствовала себя достаточно комфортно. В целом она несильно отличалась от москвичей. Особенно анфас и когда молчала. Но как только открывала рот – тут же выдавала себя легко уловимым, но весьма характерным армянским акцентом.

– Пошла снова акать! – ругалась тетя Поля. – Ты можешь меньше напирать на гласные?

– А москвичи разве не акают? – разводила руками Понаехавшия.

– Москвичи акают, ага. А ты, – тетя Поля набирала побольше воздуха в легкие и выкрикивала на выдохе: – АКАЕШЬ. Понятно тебе?

– Понятно. Буду мягче.

Относилась тетя Поля к Понаехавшей очень по-доброму. Детей у нее не случилось, поэтому весь нереализованный материнский инстинкт она обрушила на свою жиличку. Жиличка контуженно моргала и старалась соответствовать. Если позволяло время – сопровождала тетю Полю в поликлинику и на вечерню, ездила с ней на дальний продуктовый рынок – отовариваться. Стоически поглощала утренние каши на воде. Единственное, от чего остервенело открещивалась, – это сопровождать тетю Полю на традиционные прогулки с подругами.

– Вот и сиди дома, как сыч, – ругалась тетя Поля. – У нас компания хорошая, песни поем, а Илья Сергеевич на гармони нам наигрывает. Могла бы пойти, проветриться, «Синенький платочек» спеть.

– Я другое слушаю, – оправдывалась Понаехавшая, – мне «Синенький платочек» не очень хочется петь!

– Знаю я твое другое! Небось снова эту страсть слушала, как ее там, Депешумуду, да?

– «Депеш мод»!

– Один хрен, простигосподи!

– Напиши мне на бумажке, как деда с бабушкой звали, я попрошу, чтобы батюшка их в молитве за упокой помянул, – предлагала тетя Поля.

Понаехавшая выводила аккуратным почерком имена родственников. Тетя Поля разворачивала бумажку, нацепляла очки, читала по слогам.

– Нерусские какие-то имена! – удивлялась.

– Так ведь и я нерусская!

– Нет! Ты у меня самая что ни на есть русская. Только зовут тебя как-то не так. Хоть бы Ниной назвали, что ли? Я бы к тебе тогда Ниночкой обращалась.

Понаехавшая прятала улыбку и изо всех сил делала серьезное лицо. Тетя Поля теребила записку в руках, сама с собой вела обеспокоенные разговоры:

– Ладно я. А как же батюшка будет их имена нараспев за упокой произносить? Оконфузится ведь!

В общем, в доме тридцать два по Кировоградской царили любовь и полное взаимопонимание. Только такая идиллия не давала покоя Тетиполиной подруге Валентине Ив-не.

Валентина Ив-на, будучи бывшей монахиней, имела над богобоязненной тетей Полей неконтролируемую власть. Она умела хорошо поставленным басом напустить такое количество страху, что тетя Поля потом долго рыдала, уткнувшись в маленькую икону Владимирской Божьей Матери. В частности, Валентина Ив-на очень осуждала Тетиполину связь с женатым Максимом Петровичем. Называла блудницей и грозила Божьей карой и адовыми муками.

– Недаром Святая Церковь считает блуд таким же тяжким грехом, как отпадение от веры и убийство! – грохотала Валентина Ив-на.