Помутнение

Пришли два вооруженных техника в форме с огромным стальным контейнером.

– Нашли только это, – виновато произнес один из них.

Они принялись аккуратно загружать контейнер предметами со стола.

– Кто там внизу?

– Харли.

– Попросите Харли заняться этим немедленно. Результаты мне нужны сегодня.

Техники заперли стальной контейнер и выволокли его из кабинета.

Хэнк бросил медицинский отчет на стол и откинулся на спинку стула.

– Ну, что вы скажете о доказательствах Барриса?

– Это заключение о состоянии моего здоровья? – спросил Фред. Он потянулся было за отчетом, но передумал. – Та малость, которую мы прослушали, кажется подлинной.

– Фальшивка, – отрезал Хэнк.

– Возможно, вы правы, – сказал Фред, – хотя сомневаюсь.

– Ладно, подождем результатов.

– Что врачи…

– Они считают, что вы свихнулись.

Фред пожал плечами, стараясь, чтобы это выглядело понатуральнее.

– Совершенно?

Wie kalt ist es in diesem unterirdischen Gewölbe![151]

– Две-три клетки в мозгу, возможно, еще функционируют. Но не больше. Остальные закоротились.

Das ist natürlich, es ist ja tief.[152]

– Вы говорите «две-три»? Из какого количества? – поинтересовался Фред.

– Не знаю. Насколько мне известно, в мозгу несметная уйма клеток. Миллиарды.

– А возможных соединений между ними, – заметил Фред, – больше, чем звезд во Вселенной.

– Если так, то вы показываете не лучший результат. Две-три клетки из… шестидесяти пяти триллионов?

– Скорее из шестидесяти пяти триллионов триллионов.

– Результат даже хуже, чем показала «Филадельфия Атлетикс» в прошлом сезоне.

– А если я скажу, что пострадал при исполнении?

– Что ж, по крайней мере сможете сколько хотите бесплатно читать «Сатердей ивнинг пост» и «Космополитен», сидя в приемных у врача.

– Где?

– А где бы вы хотели?

– Я подумаю, – нахмурился Фред.

– На вашем месте, – сказал Хэнк, – я бы наплевал на все федеральные клиники, взял ящик хорошего коньяка, отправился в горы Сан-Бернардино и жил бы там один-одинешенек, пока все не кончится, возле какого-нибудь озера.

– Но это может никогда не кончиться.

– Тогда не возвращайтесь вовсе. Вы знаете кого-нибудь, у кого есть домик в горах?

– Нет.

– Вы в состоянии вести машину?

– Моя… – Фред неуверенно замолчал. На него внезапно навалилась вялость, расслабляющая сонливость. Происходящее словно совершалось за колышущейся пеленой; исказилось даже чувство времени. – Машина… – Он зевнул.

– Вы не помните.

– Я помню, что она неисправна.

– Вас кто-нибудь должен отвезти. Так будет безопаснее.

Отвезти меня куда? – удивился Фред. В горы? По дорогам, просекам, тропинам? Как кота на поводке, который мечтает попасть либо домой, либо на свободу? Ein Engel, der Gattin, so gleich, der führt mich zur Freiheit ins himmlische Reich.[153]

– Конечно, – сказал он, испытывая облегчение. Рваться с поводка, стремясь к свободе… – Что вы теперь думаете обо мне… теперь, когда я выгорел, по крайней мере на время, возможно навсегда?

– Что вы – очень хороший человек.

– Спасибо, – пробормотал Фред.

– Возьмите с собой пистолет.

– Что?

– Когда поедете в горы Сан-Бернардино с ящиком коньяка, возьмите с собой пистолет.

– На случай, если ничего не получится?

– На любой случай, – сказал Хэнк. – При том количестве наркотиков, что, по их словам, вы принимаете… Возьмите пистолет и держите при себе.

– Хорошо.

– Когда вернетесь, позвоните. Дайте мне знать.

– Черт побери, у меня не будет костюма-болтуньи.

– Все равно позвоните.

– Хорошо, – повторил Фред.

Очевидно, это уже не имеет значения. Очевидно, все кончено.

– Когда будете получать деньги, увидите, что сумма другая, причем отличие весьма существенно.

– Я получу вознаграждение за то, что со мной случилось? – спросил Фред.

– Наоборот. Сотрудник полиции, добровольно ставший принимать наркотики и не сообщивший об этом, подвергается штрафу в три тысячи долларов и/или шестимесячному тюремному заключению. Думаю, в вашем случае дело ограничится штрафом.

– Добровольно? – изумленно переспросил Фред.

– Вам не приставляли к голове револьвер, не подсыпали ничего в суп. Вы принимали разрушающие психику наркотики в здравом уме и твердой памяти.

– У меня не было выхода!

– Вы могли только делать вид, – отрезал Хэнк. – Большинству агентов это удается. А судя по количеству, которое вы принимаете…

– Вы говорите со мной как с преступником. Я не преступник.

Достав блокнот и ручку, Хэнк принялся подсчитывать.

– По какой ставке вам платят? Я могу рассчитать…

– А нельзя заплатить штраф потом? Скажем, в рассрочку, помесячно, в течение двух лет?

– Бросьте, Фред.

– Ладно.

– Так сколько вам платят в час?

Он не помнил.

– Ну хорошо, сколько у вас официальных рабочих часов?

Тем более.

Хэнк бросил блокнот на стол.

– Хотите сигарету? – Он предложил свою пачку.

– Я с курением завязываю, – пробормотал Фред. – С курением, с наркотиками… Со всем… Включая арахис и…

Мысли путались. Оба сидели молча, одинаковые в костюмах-болтуньях.

– Я не раз говорил своим детям… – начал Хэнк.

– У меня двое детей, – перебил Фред. – Две девочки.

– Не верю. У вас не должно быть детей.