Помутнение

– Надо пойти в центр наблюдения… – Он пугливо оглянулся и замолчал.

Надо пойти в центр наблюдения и все оттуда унести, снова начал он, уже про себя. Пока не поздно. Ленты могут стереть, меня лишат доступа. К черту контору, пусть забирают себе остаток жалованья! По любым этическим нормам это мои записи: это все, что у меня осталось.

Но чтобы воспользоваться записями, понадобится проекционная аппаратура. Нужно разобрать ее и выносить по частям. Камеры и записывающие агрегаты мне ни к чему – только воспроизводящая часть, и прежде всего проекторы. Значит, справлюсь. Ключ от квартиры у меня есть. Его потребуют вернуть, но я прямо сейчас могу сделать дубликат. Замок стандартный. Справлюсь!

Им овладели злость и мрачная решимость. И одновременно радость – все будет хорошо.

С другой стороны, подумал Фред, если забрать камеры и записывающую аппаратуру, я смогу продолжать наблюдение. Самостоятельно. А наблюдение продолжать необходимо. По крайней мере пока. Но ведь все в этом мире временно… Причем необходимо, чтобы наблюдателем был именно я. Даже если сделать что-либо не в моих силах; даже если я буду просто сидеть и просто наблюдать. Крайне важно, чтобы я как свидетель всех событий находился на своем посту.

Не ради них. Ради меня самого.

Впрочем, ради них тоже. На случай какого-нибудь происшествия, как с Лакменом. Если кто-то будет наблюдать – если я буду наблюдать, – я замечу и вызову помощь. Без промедления. Ту, которую надо.

Иначе они умрут, и никто не узнает. А если узнает, то тут же забудет.

Маленькие никудышные жизни, жалкое прозябание…

Кто-нибудь обязательно должен вмешаться. По крайней мере кто-нибудь обязательно должен помечать их маленькие грустные кончины. Помечать и регистрировать – для памяти. До лучших времен, когда люди поймут.

* * *

Он сидел в кабинете вместе с Хэнком, полицейским в форме и вспотевшим, но ухмыляющимся информатором Джимом Баррисом; слушали одну из доставленных Баррисом кассет; рядом крутилась другая кассета – копия для архива.

«– А, привет. Послушай, я не могу говорить.

– Когда?

– Я перезвоню.

– Дело не терпит отлагательства.

– Ну ладно, выкладывай.

– Мы собираемся…»

Хэнк подался вперед и жестом велел Баррису остановить ленту.

– Вы можете сказать, чьи это голоса, мистер Баррис?

– Да! – страстно заявил Баррис. – Женский голос – Донна Хоторн, мужской – Боб Арктор.

– Хорошо. – Хэнк кивнул и посмотрел на Фреда. На столе перед Хэнком лежал отчет о состоянии здоровья Фреда. – Включите воспроизведение.

«– …половину Южной Калифорнии сегодня ночью, – продолжал мужской голос. – Арсенал базы военно-воздушных сил в Ванденберге будет атакован с целью захвата автоматического и полуавтоматического оружия…»

Баррис беспрестанно ухмылялся, поглядывая на всех по очереди. Его пальцы перебирали скрепки, валявшиеся на столе, сгибая их и разгибая, – казалось, он в поте лица плетет какую-то странную сеть из металлической проволоки.

Заговорила женщина:

«– Не пора ли пустить в систему водоснабжения нервно-паралитические яды, которые добыли для нас байкеры? Когда же мы наконец…

– В первую очередь организации нужно оружие, – перебил мужчина. – Приступаем к стадии Б.

– Ясно. Но сейчас мне надо идти – у меня клиент».

Клик. Клик.

– Я знаю, о какой банде байкеров идет речь. О ней упоминается на другой…

– У вас есть еще подобные материалы? – спросил Хэнк. – Или это практически все?

– Еще очень много.

– Все в том же духе?

– Да, они относятся к той же нелегальной организации и ее преступным замыслам.

– Кто эти люди? – спросил Хэнк. – Что за организация?

– Международная…

– Их имена. Вы опять ушли в область догадок.

– Роберт Арктор, Донна Хоторн, это главари. В моих шифрованных записях… – Баррис извлек потрепанный блокнот, в спешке чуть не уронив его, и лихорадочно зашелестел страницами.

– Мистер Баррис, я конфискую все представленные материалы. Они временно переходят в нашу собственность. Мы сами все изучим.

– Но мой почерк и шифр, который я…

– Вы будете под рукой, когда нам понадобятся разъяснения.

Хэнк жестом велел полицейскому выключить магнитофон. Баррис потянулся к клавишам, и полицейский отпихнул его назад. Баррис, с застывшей на лице улыбкой, пораженно заморгал.

– Мистер Баррис, – торжественно сказал Хэнк, – вас не выпустят, пока мы не кончим изучение материалов. В качестве предлога мы обвиним вас в даче заведомо ложных показаний. Это делается лишь в целях вашей собственной безопасности, тем не менее обвинение будет предъявлено по всем правилам. Дело передадут прокурору, но пока заморозят. Это вас устраивает?

Он не стал ждать ответа и дал знак полицейскому.

Не переставая ухмыляться, Баррис позволил себя увести. В комнате остались Хэнк и Фред, сидевшие друг против друга за столом. Хэнк молча дочитал рапорт с медицинским заключением, снял трубку внутреннего телефона и набрал номер.

– У меня тут кое-какие новые материалы. Я хочу, чтобы вы посмотрели их и установили, сколько здесь фальшивок… Килограммов пять. Влезут в одну картонную коробку третьего размера. Спасибо.

– Лаборатория криптографии и электроники, – пояснил он Фреду.