Помутнение

Спустя время самоповреждения стали способом справляться с душевной болью. Я не могу вспомнить, были ли тогда какие-то внешние причины чувствовать себя плохо или плохо мне было «просто так». Я до сих пор не знаю, как называются те состояния, в которых я оказывалась в подростковые годы. Каждый вечер мне становилось тревожно. Тревога не имела причины, мне лишь казалось, что что-то обжигающе холодное дрожит в моей грудной клетке, и я не могла избавиться от этого ощущения. Это продолжалось ежедневно на протяжении нескольких месяцев, затем пропадало на пару недель и появлялось снова. Я не знала, что можно сделать с этим и куда обратиться. Да я и не понимала, что я чувствую. Порой на ощущение тревоги накладывалось ощущение беспросветной тоски, и я начинала плакать. Редко эти эмоции имели внешнюю причину, а если причина и была, то точно не такая весомая, чтобы проявлялись такие реакции. Но чаще всего они возникали без причины вовсе. Я не могла себя отвлечь чем-то, не могла делать уроки или смотреть кино, я могла только чувствовать боль и думать о боли. В эти моменты я начала прибегать к селфхарму. Это помогало мне успокоиться. Внимание рассеивалось между душевной и физической болью. Чаще всего слезы прекращали литься, и я засыпала с окровавленными руками. А когда просыпалась, мир уже не казался таким плохим. На какое-то время все приходило в норму. На день или на неделю.

Я поняла, что желание расплакаться может настигать меня в любой момент, в любой обстановке, а не только дома. Я купила набор канцелярских лезвий и всегда носила хотя бы одно с собой, на случай, если мне нужно будет оставить порез на руке в школьном туалете.

Конечно, когда я вспоминаю это, мне становится странно оттого, что это было со мной, что это было нормой моей жизни. Я тщательно скрывала раны от мамы, а если она задавала вопросы, то придумывала какие-то нелепые оправдания. Мне странно, потому что у меня всегда были доверительные отношения с мамой. Но отчего-то я не могла рассказать ей, что я чувствую. Наверное, мне мешало чувство стыда, которое мои друзья могут испытывать до сих пор.

В семнадцать лет все это прекратилось. Я училась в одиннадцатом классе, собиралась переехать в Питер, у меня было много друзей, я ездила в разные города на концерты любимой группы, жила в палатках на рок-фестивалях. Не помню, чтобы меня что-то волновало. Я была довольна тем, как складывается моя жизнь. Но, видимо, это было затишье перед бурей.

Наступил первый депрессивный эпизод. Мир казался мне чужим, а я чувствовала себя неправильной для мира. Я смотрела на людей и не понимала, почему им «хорошо», а мне «плохо». Поэтому у меня появилась идея о том, что проявлений моей аутоагрессии не должно быть видно, или же следы должны быстро исчезать, не оставаться на всю жизнь, как шрамы. Снова появилась душевная боль, избавиться от которой я могла, только переводя ее в физическую.

Когда была зима, я стояла босиком в сугробе, пока не становилось совсем невыносимо. Я била себя ладонями по щекам, пока и то и другое не начинало гореть. Я била себя скакалкой по ногам и животу. Я билась головой о стену. Впивалась ногтями в шею и душила себя собственной рукой. Закусывала щеки до крови или кусала предплечья. Пыталась выдрать волосы. Щипала себя, оставляя синяки. Ощущение ожогов мне почему-то не нравилось, потушить о себя сигарету я пробовала только однажды.

Когда я начала принимать лечение, желание самоповреждаться прошло. Оно возвращалось ко мне буквально несколько раз, которые можно пересчитать по пальцам. От сильного внешнего стресса и при попытке снизить дозировку нейролептика.

Сейчас у меня есть возможность купировать эти проявления транквилизатором, но это действительно требуется очень редко.

Недавно в группе поддержки мы обсуждали нефизический селфхарм. Почему-то я никогда не задумывалась о том, что такой вид селфхарма вообще бывает. Но действительно, делать себе плохо можно не только с помощью повреждений тела.

Аутоагрессия может проявляться и в виде действий, которые кажутся на первый взгляд обычными, свойственными многим. Делать не то, что хочешь, подчиняясь чьей-то воле, – селфхарм. Например, пойти учиться на инженера, когда на самом деле хочешь быть актером. Не развиваться, слишком много спать, часто смотреть глупые сериалы, брать в долг, откладывать свою лучшую жизнь на потом – селфхарм. Многое из этого свойственно для человека в депрессии, но ведь и аутоагрессия в основном проявляется как раз таки в депрессивном эпизоде. Вряд ли кто-то сознательно выбирает делать перечисленные вещи, когда находится в своем нормальном состоянии, когда он полон сил и желания жить.

Глава 10 Режим

Мне всегда казалось, что пресловутые «спи не меньше восьми часов, правильно питайся, откажись от вредных привычек» – глупые советы, имеющие минимум значения. Но оказалось, что это не так.

Мне всегда было сложно держать себя в рамках, соблюдать режим дня. Я пренебрегала этим, и зря.