Помпеи нон грата

То есть, по мнению автора вышеозначенной ереси, когда на город «сыпались камни и падал пепел», некие граждане решили устроить оргию в это самое подходящее время. Дикие люди! Все вокруг полыхает, а они только и думают что о разврате! И массово совокупляются: мурмиллон с ретиарием, секутор с фракийцем, провокатор с отчаянной женщиной и так далее…

Конечно, я знаю, «откуда ноги растут» в подобном изображении античного и по той же причине – безбожного разврата. И мне лишний раз несложно процитировать Тертуллиана, но сейчас не об этом писателе речь…

А вот однажды про Ингмара нашего Кляйна в каком-то – чуть не сказал «юмористическом» – журнале появилась заметка, которая заканчивалась следующим образом: «И единственное, что я не понимаю – как?! Как русскому человеку все это пришло в голову, все эти вацлавы-янеки-агриппины-тримальхионы?» Тоже массовое совокупление персонажей… Ну что же, пользуясь случаем, отвечаю: это не так удивительно, как выводы о «групповой связи» девяти помпеянских скелетов…

А вот и другой образец псевдонаучной шизофрении (орфография и стилистика сохраняются):

«Граффити со стен в Помпеях. Гладиатор с пальмовой ветвью победителя. Подпись гласит: „Кампанианцы, вы тоже будете уничтожены при нашей победе над нуцерианцами“. Эта надпись свидетельствует о вражде между двумя мафиозными группировками, пытающимися разделить сферы влияния и прибрать к рукам гладиаторский бизнес…»

И мало того что перевод этой надписи – дрянь, но выводы просто потрясающие! О каких «группировках» здесь может идти речь?! Я понимаю, что Помпеи находятся неподалеку от нынешнего Неаполя, и тем не менее – при чем здесь «мафия»?! А почему не «рука Москвы»?! Кроме того, «кампанианцы» – это жители всей провинции, что называлась Кампания, а не какого-нибудь определенного города, как Помпеи, Стабии, Остия или Геркуланум. И необязательно знать латынь, чтобы понять эту надпись правильно: «Мы покажем кузькину мать всем итальянцам без исключения!» А если вас интересуют подробности, то можно открыть Тацита и прочитать, какое побоище устроили болельщики из Помпей и соседней Нуцерии на гладиаторском представлении в шестьдесят девятом году. Но ни в коем случае не брать на вооружение выводы и произведения литературных эфиопов, которым что Кампания, что Москва, что Нуцерия, что Помпеи – одна малина!

МУЗА. ЭЛЕКТРОДРЕЛИ И ДРУГУЮ СВЕРЛИЛЬНУЮ ТЕХНИКУ МОЖНО ПРОДАВАТЬ ГРАЖДАНАМ ТОЛЬКО В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ОНИ ПРЕДЪЯВЯТ СПРАВКУ ОТ ПСИХИАТРА! А ТО СОСЕДИ НАКУПЯТ СЕБЕ ПЕРФОРАТОРОВ И ДОЛБЯТ ЦЕЛЫМИ ДНЯМИ СТЕНЫ, КАК ШИЗОФРЕНИКИ! ТВОРИТЬ В ТАКИХ УСЛОВИЯХ НЕВОЗМОЖНО!

К слову сказать, в Помпеях нон грата все гладиаторы как на подбор были женского пола. Дабы пользоваться успехом наравне с флейтистками. Так исторически сложилось и филологически повелось, ну разве что отвращение к несвойственной «групповой связи», да в гладиаторских казармах, могло повлиять на мое решение. Впрочем, писатель всегда оправдается, имея собственный текст под рукой и несусветную наглость. Вот почему в наших Помпеях женских прелестей было действительно завались! И хорошо, что я о них вспомнил, а то бы разрушение гладиаторских казарм произошло спонтанно и без надлежащего авторского осмысления.

– А как там наши «Женщины на празднике Фесмофорий»? – спросил я Исиду. – Все выбрались из-под развалин? Оргии были или ты все опять прошляпила?

– Трудно пройти мимо оргии и ничего не заметить, – сказала Исида.

– Или не поучаствовать, – на всякий случай добавил я. – Возможно, это была небольшая оргия. Двенадцать флейтисток и пять пацифисток…

И мы отправились «на пепелище», чтобы посмотреть, как гладиаторы реагируют на катастрофу. Ну и попутно продолжали беседовать, скажем – на актуальные темы.

– А как тебе «Женщины в народном собрании»? – спросила Исида.

– Я знал одну идиотку, которая думала, что эту пьесу сочинила Лисистрата, – заметил я.

– Убежденная лесбиянка или феминистка? – заинтересовалась Исида.

– Я же сказал, обыкновенная идиотка, – сообщил я. – А по поводу «женщин и женщин» я могу заявить следующее… Это издержки мужских фантазий. Ты, например, как засыпаешь?

– С кем? – оживилась Исида.

– Просто так, – подчеркнул я.

– Тогда свернувшись калачиком, – ответила Исида. – Но иногда считаю баранов.

– А почему не овец? – уточнил я.

– Потому что у меня правильная сексуальная ориентация, – пояснила Исида.

– Ну разумеется, – пробурчал я. – А я представляю город, где проживают одни женщины, и занимаюсь с ними арифметикой…

– Тоже мне Пифагор! – фыркнула Исида.

– Сижу, как стражник, у входа в город, – продолжал я, – считаю блондинок, брюнеток и рыженьких и говорю: «Проходите, девочки, не задерживайтесь!»

– А личный досмотр не пробовал проводить? – спросила Исида.

– Пробовал, – нехотя признался я. – Но тогда этот мирный город саморазрушается. Все дамочки собираются у ворот, а я не могу заснуть…

Тут Исида быстро прикинула, как поспособствовать моему горю, перепрыгнула с тротуара на проезжую часть, хотя между ними не было никакой разницы, и предложила: