Помпеи

— Катастрофа, префект. Гора взорвалась... дождь из камней... — Акварий облизал растрескавшиеся губы. — Сотни людей сейчас спасаются бегством по прибрежной дороге. Оплонтис и Помпеи засыпаны камнями. Я приехал из Геркуланума. У меня для тебя послание, — он пошарил в поясной сумке, — от жены Педия Кассия.

— От Ректины?

Плиний взял письмо и сломал печать. Он прочитал его дважды. Лицо префекта затуманилось — и внезапно он показался Аттилию больным. Больным и ошеломленным. Он прислонился к стенке экипажа и показал Аттилию поспешно нацарапанное письмо. «Плиний, дорогой мой друг, библиотека в опасности. Я одна. Я умоляю тебя приплыть за нами — сейчас же, не мешкая, — если только ты любишь эти старые книги и твою верную старую Ректину».

— Это правда? — спросил префект. — Вилле Кальпурния грозит опасность?

— Опасность грозит всему побережью.

Да что такое со стариком? Неужто он совсем выжил из ума? Или он думает, что все это — представление в амфитеатре, устроенное для его развлечения?

— Опасность движется вместе с ветром. Она перемещается, словно флюгер. Даже Мизены и те могут оказаться под угрозой.

— Даже Мизены могут оказаться под угрозой... — повторил Плиний. — А Ректина там одна.

На глаза командующего навернулись слезы. Он свернул письмо и кивком подозвал секретаря, что вместе с моряками бежал рядом с экипажем.

— Где Антий?

— На пристани, господин.

— Нам нужно поспешить. Забирайся ко мне, Аттилий.

Плиний легонько пристукнул по борту экипажа.

— Вперед!

Аттилий кое-как втиснулся в экипаж, и они понеслись вниз по склону.

— А теперь рассказывай все, что ты видел. Аттилий попытался привести мысли в порядок, но ему трудно давался связный рассказ. И все же он попытался надлежащим образом описать ту мощь, которой он оказался свидетелем, и рассказать, как неведомая сила сорвала вершину горы. Он сказал, что взрыв на вершине был лишь кульминацией множества прочих феноменов: серы в почве, озер ядовитого газа, подземных толчков, вздутия земли, повредившего главный водовод акведука, исчезновения местных источников.

— И никто из нас не распознал их смысла, — сказал Плиний, печально покачав головой. — Мы были так же слепы, как старина Помпониан, думавший, что все это — дело рук Юпитера.

— Не совсем так, префект. Один человек все же понял, что к чему — уроженец окрестностей Этны. Мой предшественник, Экзомний.

— Экзомний? — резко переспросил Плиний. — Тот самый, который спрятал на дне резервуара четверть миллиона сестерциев?

Он заметил промелькнувшее на лице аквария разочарование.

— Это выяснилось сегодня утром, когда из резервуара вытекла последняя вода. Но что это значит? Тебе известно, где он взял эти деньги?

Они въехали в порт. Аттилий увидел знакомую картину: готовая к отплытию «Минерва» стояла у причала. Ему представилась та странная цепочка событий и совпадений, что привела его сюда именно в этот момент. Если бы Экзомний родился не на Сицилии, ему никогда бы не пришло в голову подняться на Везувий, и он бы не пропал без вести. Аттилия никогда бы не перевели из Рима сюда, он никогда не попал бы в Помпеи, никогда бы не встретился ни с Корелией, ни с Амплиатом, ни с Кораксом. На краткий миг ему открылась невероятная, безукоризненная логика этих событий — от отравленной рыбы до спрятанных денег, — и он попытался собраться с мыслями, чтобы наилучшим образом изложить все командующему. Но едва лишь он начал свой рассказ, как Плиний взмахом руки заставил его умолкнуть.

— Низость и алчность человеческая! — нетерпеливо произнес он. — Об этом можно было бы написать отдельную книгу. Но какое это теперь имеет значение? Подготовь к моему возвращению доклад и занеси это все туда. А что с акведуком?

— Акведук починен. Во всяком случае, утром, когда мы оттуда уезжали, вода текла нормально.

— Значит, ты хорошо потрудился, акварий. И об этом узнают в Риме — обещаю. А теперь можешь возвращаться к себе и отдыхать.

Ветер хлопал снастями «Минервы». Торкват стоял у кормового трапа и разговаривал о чем-то с капитаном флагмана, Антием. Вокруг стояли еще семеро офицеров. Они заметили приближающийся экипаж Плиния и повернулись к нему.

— Префект, с твоего разрешения, я хотел бы поплыть с вами.

Плиний удивленно уставился на него, потом заулыбался и хлопнул пухлой рукой Аттилия по колену:

— Ученый! Ты такой же, как и я! Я сразу это понял, как только увидел тебя! Что ж, Марк Аттилий, сегодня мы совершим великие дела.

И Плиний, с помощью секретаря выбираясь из экипажа, начал на ходу отдавать приказы:

— Торкват, мы отплываем немедленно. Акварий плывет с нами. Антий, объявляй боевую тревогу. Отправь от моего имени сообщение в Рим. «Сегодня, в седьмом часу взорвался Везувий. Населению грозит опасность. Я вывожу весь флот для эвакуации пострадавших».

Антий ошеломленно уставился на него:

— Весь флот?

— Все, что только способно держаться на плаву. Что тут у нас? — Плиний обвел близоруким взглядом внутренний рейд порта, где покачивались на волнах стоящие на якоре военные корабли. — Ага, вон то у нас «Согласие», «Свобода». «Правосудие»... А то что — «Благочестие»? Нет, «Европа».

Он махнул рукой: