Помпеи

Зеваки у городских ворот заметили стену падающих камней, и к тому моменту, когда туда добрался Аттилий, торговцы поспешно собирали свои товары. Толпа разделилась: одни решили искать укрытия в городе, другие присоединились к бегству. Но даже сейчас, бросив взгляд поверх крыш, Аттилий заметил все тех же рыбаков в море и грузовое судно из Египта, идущее к Путеолам. «Море», — подумал он. Если раздобыть лодку, возможно, он сумеет обогнуть каменный ливень и добраться до Помпей с юга — по морю. Акварий решил, что пытаться пробиться к берегу здесь, в Геркулануме, не имеет смысла. Но рядом с Геркуланумом располагалась большая вилла, жилище сенатора Педия Кассия, покровителя философов. Быть может, там он отыщет подходящую лодку.

Аттилий проехал еще немного по забитой людьми дороге — до ворот, которые, как он предположил, принадлежали вилле Кальпурния. Акварий завел лошадь во двор, привязал ее к ограде и огляделся, пытаясь отыскать хоть одну живую душу. Но огромный дворец словно вымер. Аттилий вошел через открытую дверь в великолепный атриум, а оттуда — во внутренний сад. Послышались крики, топот ног по каменному полу, а потом из-за угла выскочил раб. Он катил тачку, заполненную свитками. Аттилий окликнул его, но раб, не обращая внимания на неизвестного, повез тачку дальше, в дверь. Из двери вынырнул другой раб — тоже с тачкой, но с пустой, — и поспешно направился в глубь дома. Акварий преградил ему путь:

— Где сенатор?

— Он в Риме.

Раб был молод, испуган и взмок от пота.

— А где твоя хозяйка?

— У бассейна. Пожалуйста, дай мне пройти. Аттилий пропустил его, и сам выскочил из дома.

За террасой обнаружился огромный бассейн — тот самый, который он видел с моря, когда плыл на либурне в Помпеи. Вокруг бассейна суетились люди: десятки рабов и ученых в белых одеяниях сновали туда-сюда, таская кипы свитков и складывая их в ящики, установленные у края воды. Несколько женщин стояли в сторонке и смотрели на бурю; отсюда она напоминала вставшую из моря стену коричневого тумана. Каботажные суда из Геркуланума были перед ней словно щепки. Рыбная ловля прекратилась. Волны усилились. Аттилий слышал, как они бьются о берег: едва лишь одна успевала рассыпаться по песку, как сверху накатывала другая. Некоторые женщины плакали и причитали, но стоящая в середине пожилая матрона в темно-синем одеянии сохраняла спокойствие. Аттилий вспомнил ее — этобыла та самая женщина с ожерельем из огромных жемчужин. Акварий подошел к ней:

— Это ты — жена Педия Кассия?

Женщина кивнула.

— Я — Марк Аттилий, акварий на службе у императора. Я встречался с твоим мужем два дня назад, на вилле у префекта Плиния.

Матрона жадно взглянула на него:

— Тебя прислал командующий?

— Нет. Я пришел просить об услуге. Мне нужно судно.

Лицо женщины осунулось:

— Неужто ты думаешь, что я стояла бы здесь, если бы у меня было судно? Мой муж вчера отплыл на нем в Рим.

Аттилий обвел взглядом огромный дворец, со всеми его статуями и садами, с произведениями искусства и книгами, сложенными на лужайке. Он повернулся, чтобы уйти.

Но женщина окликнула его:

— Постой! Ты должен помочь нам!

— Я ничего не могу сделать. Вам остается лишь уходить по дороге, вместе с остальными.

— Я не боюсь за себя. Но библиотека! Мы должны спасти библиотеку! Здесь слишком много книг, чтобы вывезти их по дороге.

— Я беспокоюсь о людях, а не о книгах.

— Люди умирают. Книги же бессмертны.

— Тогда они выживут и без моей помощи, раз они бессмертны.

И Аттилий двинулся по дорожке, ведущей к дому.

— Постой! — Матрона подхватила подол одеяния и кинулась за ним следом. — Куда ты направляешься?

— Искать судно.

— Суда у Плиния. Он командует самым большим флотом в мире.

— Плиний на другой стороне залива.

— Глянь на море! Эта гора собирается обрушиться на нас всех! Неужто ты думаешь, что один человек в лодчонке способен что-либо изменить? Нам нужен флот! Иди за мной.

Силой воли эта женщина не уступила бы любому мужчине — этого Аттилий не мог не признать. Он прошел вслед за ней вдоль колоннады, окружающей бассейн, и поднялся в библиотеку. Большинство стеллажей уже были пусты. Двое рабов грузили оставшееся в тачки. Мраморные головы философов древности безучастно взирали на происходящее.

— Здесь мы хранили книги, которые мои предки привезли из Греции. Сто двадцать пьес Софокла. Все труды Аристотеля, некоторые — написанные собственноручно. Они бесценны. Мы никогда не позволяли снимать с них копии. — Матрона стиснула руки. — Люди рождаются и умирают тысячами, ежедневно, ежечасно. Какое мы имеем значение? Эти великие труды — вот все, что останется после нас. Плиний меня поймет.

Хозяйка дома уселась за небольшой столик, взяла перо и обмакнула его в бронзовую чернильницу. Рядом с чернильницей трепетал огонек свечи.

— Передай ему мое письмо. Он знает эту библиотеку. Скажи, что Ректина молит его о спасении.