Помощница лорда Хаксли

Да, Эббот, с достоинством пережив отказ Аделины, полностью погрузился в работу и больше не помышлял о женитьбе, но мне, как и зверю, не больно-то нравилось, что он слишком часто встречается с Дилли по работе. Правда, я никогда в жизни не признался бы в том, что ревную свою жену к ученому дирижаблю.

– Думаешь, он ее простит? – Тихо спросила Дилли.

Пять лет назад, когда Эдуард достаточно окреп и снова вернул бразды правления, он отправил жену в дальнее горное имение, на самой окраине королевства. В официальной версии отъезда Изабеллы звучало, что королеве необходимо поправить пошатнувшееся здоровье. И никто, кроме меня, не знал, что Эдуард наказывает жену за покушения на его сына. Королева признала свою вину. И в том, что пыталась меня устранить, и в том, что использовала проклятие нагов для приворота. «А что ты хотел, Эдуард? – пыталась оправдаться она. – При дворе ходили слухи о твоей скорой кончине, флайцы зашевелились у границ, кабинет бурлил, плел интриги и заговоры, и если бы стало известно, что есть еще один претендент на трон, то эту карту не захотел бы разыграть только глупый или ленивый!» Что ж, в этом была своя логика. Королева защищала собственную власть и возможность остаться на троне после смерти мужа. Она даже сумела прибрать к рукам несколько самых важных ведомств, и уже почти договорилась с ключевыми политическими фигурами, переманив на свою сторону канцлера. Как раз после этого и возникла идея привязать меня к дочери Прэскотта проклятием. Изабелла сама предложила канцлеру использовать змеиное проклятие для приворота. Нет, она не собиралась отказываться от своих планов устранить бастарда. Просто решила их ненадолго отложить, позволив Прэскотту прибрать к рукам мои деньги и принадлежащие мне земли. «Это политика, Эдуард, – отбивалась она от обвинений мужа. – И ты сам понимаешь, что я была права. Или напомнить тебе, что королевский пурпур – всего лишь отражение крови на руках монархов? Чего ты от меня хочешь? Чтобы я раскаялась? Да, хорошо, признаю: я была неправа. Но я боролась так, как могла. Я должна была сохранить власть. Чего бы это ни стоило».

Я присутствовал при последнем разговоре Эдуарда и Изабеллы. И понимал, как тяжело далось королю его решение. Но он все равно его принял, отправив Изабеллу в ссылку. «Нам неприятно твое общество, Изабелла, – впервые заговорив с женой, как с обычной подданной, сказал тогда король. – И я больше не хочу тебя видеть».

Я тогда попытался вмешаться, но был остановлен властным: «Мы так решили», и замолчал.

Так что королева вскоре отбыла в одно из горных имений, а чуть позже канцлера Прэскотта и начальника полиции, выполнявших ее волю, сместили с должностей и разжаловали до низшего дворянства. Потом начались реорганизации дворцовой службы, охраны, личной гвардии, да и большая часть ведомств тоже претерпела изменения, а исполнителей, работавших на Прэскотта, ждали закрытые суды и каторга. Как и преподавателя академии нага Хитера, вложившего в письмо то самое проклятие, что связало нас с Дилли. Прэскотт так мечтал о помиловании, что без раздумий сдал всех своих подельников. Правда, на его участь это особо не повлияло. Король, оправившийся от своей болезни, никого не собирался прощать. Что лишний раз подтверждало его драконье происхождение. Да. Драконы мстительны. И никогда не забывают обиды. Особенно, если кто-то пытается причинить вред их близким.

Видит Единый, я не желал мести. Как и герцогского титула. Но и отказываться не стал. Ради Дилли. Ради семьи. Ради будущего наших детей. А в том, что их будет много, я даже не сомневался.

– Итак, миледи, вы хотели мне что-то сказать?

Голос прозвучал хрипло. Дракон подобрался внутри в ожидании ответа.

– О чем вы, милорд? – Невинно спросила Дилли.

– Кажется, Лили говорила о брате…

Я обнял жену, укладывая ладони на мягкий, плоский пока живот.

– Ах вы об этом! – Воскликнула Дилли и лукаво улыбнулась. – Даже не знаю, что вам сказать, милорд.

– Дилли!

– Ну да, да, – призналась Аделина. – Рейден сказал, уже пять недель.

– Дилли!

Зверь оглушающе взревел, совсем как в тот раз, когда узнал о Лили. А я… Я осторожно подхватил жену на руки и прижал к себе, как самое настоящее сокровище.

– Люблю тебя, моя драгоценная девочка, – прошептал в маленькое розовое ушко.

– И я тебя люблю, мой дракон, – ответила Дилли, глядя в глаза своим ничуть не изменившимся за эти годы доверчивым взглядом.

КОНЕЦ.