Помощница для бывшего

Вечером позвонил Андрей. Мы долго с ним разговаривали. Договорились сводить детей в выходные в парк, если Ваня поправится и погода не подкачает.

Уложив Ваньку, сходила в душ.

— Не звонил? — спросила Луна, когда я вышла из ванной комнаты. Она по нескольку раз в день интересовалась, видела, что я подавлена.

— Нет, — мотнула головой. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по комнатам.

Я уже засыпала, когда зазвонил телефон.

Егор…

* * *

Егор

Три дня у реанимации. Никаких изменений в состоянии здоровья отца, оно крайне тяжелое. «Готовьтесь к худшему», — вердикт врача, но Лютый продолжал цепляться за жизнь.

Машу с мамой получилось отправить домой, чтобы они немного отдохнули. Гнетущее состояние ухудшают больничные стены. Больницы вообще пахнут отвратно. В них будто сама смерть делает обход, а ты ненароком ощущаешь ее касание. Наблюдаешь за работой врачей, которые отвоевывают у смерти чьи-то жизни, и даже в тот момент, когда получилось спасти человека, ты не испытываешь радости, а лишь облегчение, что в морг никого не спустят. Привыкаешь, наверное, а ведь я всего лишь четвертый день здесь.

Наверное, такие места заставляют задуматься о жизни и понять, за что ее стоит ценить. Переосмысливаешь свои косяки, начинаешь понимать, как хочешь закончить свой жизненный путь, а главное — как его пройти, чтобы в конце не было сожаления о бесцельно прожитых годах.

Когда получалось остаться наедине с собой, откидывал голову на холодную стену, прикрывал глаза и пытался дремать, но в голову лезли мысли, которые сейчас волнуют меня больше всего на свете. Ванька… Рада…

Сложно принять, что у тебя есть сын. Я не обсуждал это с Машей, хотя такая мысль была. Я видел, что ей сложно разрываться между больницей, мамой и домом. А я не был точно уверен, что все так, как я представлял. Но с каждым днем мне все больше хотелось верить, что Ванька от меня.

Рада — не просто увлечение, не просто искренняя чистая девочка, которая была в меня влюблена, она женщина, которую я всегда любил. Заблуждался, когда думал, что она мне всего лишь нравится. Возможно, несколько лет назад мои чувства были незрелыми. Я не был готов к серьезным отношениям, да и, наблюдая за своими родителями, не очень хотел заводить семью. Хотя тянулся к той, которая могла ее дать. С ней хотелось нормальной семьи, хотелось вместе состариться.

Блин, я просто олень. Люблю Раду. Давно люблю, поэтому и выбросить из головы не мог столько лет.

И как бы сложно ни было молчать, ведь хотелось поднять вопрос о Ваньке и во всем разобраться, я решил не торопить Раду. Не готова, значит, довериться. Не буду давить с разговором.

К Лютому на несколько минут пускали самых близких. Деньги решают не все. Со смертью нельзя договориться. И мы чувствовали, что войну отец может проиграть. Слышал он нас или нет, мы не знаем, но каждый из нас хотел остаться с ним наедине. Словно исповедать его перед дальней дорогой. А возможно, что и самому исповедаться.

О чем говорили Маша с мамой, я могу только предполагать. Когда дежуривший врач-реаниматолог позволил мне вечером войти к отцу на несколько минут, я не стал отказываться…

Глава 43

Егор

Вошел в палату. Ощущение холода. Пододвинул стул к кровати и долго сидел молча, смотрел на совсем другого Лютого. Спокойное лицо, совсем не похож на себя обычного. Брови не сведены вместе, рот не поджат недовольно…

— Знаешь, я столько лет тебя ненавидел, а сейчас ничего не осталось. Ты не был нам отцом, но мы, вопреки всему, выросли и сумели найти себя в жизни. Я не буду злиться на тебя, ненавидеть. Если ты поправишься, я постараюсь быть терпимее. Отпустить все, что столько лет держал в себе. Мне это нужно, чтобы не закончить так, как ты, — полилось из меня. — Я хочу нормальную семью. Наверное, у меня еще будут дети… — сообщаю ему.

«Возможно, у меня сын есть, — добавляю про себя. — Почему бы не родить еще дочку?» — мне хочется увидеть Раду с животом. Ну, и пройти все круги ада молодого отца. Друзья с этим справились, у меня тоже получится.

— Папа… давно я тебя так не называл. Я не хочу вспоминать прошлое, а светлых воспоминаний нет. В моей жизни произошли изменения. Я не буду лишать себя нормальной жизни. Не буду лишать себя отцовства. Твой род не прервется на мне, но я сделаю все, чтобы мои дети выросли достойными людьми…

Я о многом еще с ним говорил. Где-то глубоко внутри это было во мне, и сейчас пришло время выговориться. Освободиться. Врач попросил меня уйти. Ночью к отцу еще раз пустили маму. Он умер у нее на руках.

Ощущение, будто он ждал, что мы все попрощаемся, простим его, и он уйдет с миром.

Организацию похорон на себя взяли мои друзья и семья Тигиевых. Мама с Машей уснули на ее кровати. Маме было очень тяжело, только наша поддержка давала ей силы.

Я позвонил очень дорогому человеку. Любимому… Хотелось услышать ее голос. Рада как остров счастья, к которому желаю причалить. Увидев, что на часах почти три, сбросил вызов, пока не разбудил.

* * *

Рада

Егор время видел?