Помощник хирурга

И хотя у них было всего два восемнадцатифунтовых орудия и одно шестифунтовое, которыми командовал всего лишь молодой лейтенант да тридцать два человека гарнизона, лорд Худ отправил на операцию «Юнону» вместе с «Фортитьюд», в то время как армейские высадили четырнадцать сотен десанта. В итоге корабли вели обстрел более двух часов кряду, и к концу этого времени на «Фортитьюд» было шестьдесят два убитыми или ранеными, выведено из строя три орудия, грот-мачта снесена напрочь, остальные повреждены, а раскалённое ядро вызвало пожар, так что им пришлось отойти от берега, и ещё чертовски повезло, что не бежать, поджав хвост. А раз одна башня Мартелло может сотворить такое с двумя военными кораблями, одновременно сдерживая натискчетырнадцати сотен солдат, подумай, что может сделать Гримсхольм, который гораздо выше и в пятьдесят раз крепче, тем более, что о солдатах беспокоиться нет нужды. Вот уж точно не прогулка на пикник!

— Я не думаю, что стоит даже пытаться осуществить захват грубой силой, скорее тут сработают ловкие и, надеюсь, бескровные меры, — ответил доктор. — По крайней мере, их стоит испытать первыми. Понимаю, что ты семейный мужчина, человек со всё возрастающей ответственностью, а это дело скорее для лишенного обязательств юного холостяка, так что всецело понимаю твои сомнения.

— Если ты хотел дать мне понять, что я вне игры... — начал Джек. — Рискну предположить, что ты говоришь это в шутку. Извини, Стивен. Обычно я сразу понимаю шутки, но в последнее время я несколько нездоров.

Друзья в молчании прошлись в тени деревьев, после чего разговор возобновился.

— Ты едешь в Лондон. Мне нужно быть в Уайтхолле послезавтра, это насчёт «Ваакзамхейда», так что позволь мне уже сейчас составить тебе компанию. Мы сможем пообщаться, ведь уже столько времени прошло с нашей последней встречи: возьмём перекусить в дорогу, остановимся в «Грейпс» и таким образом убьём двух зайцев.

С экипажем Стивену повезло — хорошие пружины обеспечивали на удивление гладкий ход, и он размеренно катился в темноте, позволив друзьям вести непринуждённую беседу.

Крытый, просторный, движущийся сквозь практически невидимый мир и отстранённый от всего экипаж идеально подходил для неспешных доверительных разговоров.

— Я очень надеюсь, что твой план будет одобрен, Стивен, — сказал Джек. — У меня несколько причин для того, чтобы подняться на борт. Ну, то есть получить корабль под командование.

Стивен задумался об этой оговорке: будучи моложе и беднее, Джек надолго покидал страну, чтобы избежать встреч с кредиторами, и опасаясь быть арестованным за долги. Но в данном случае подобное вряд ли могло быть причиной. Хотя в это было сложно поверить, капитан Обри всё ещё обладал значительной частью былого капитала. И хотя при худшем раскладе его долги бы выросли, только суд мог вынести решение по этому вопросу, проведя весьма длительный юридический процесс. В данный момент его интересы защищал весьма одарённый адвокат, который бы не допустил, чтобы его клиента внезапно схватили.

— Как я понял со слов Софи, первое, всего лишь предварительное слушание, состоится не раньше середины следующей судебной сессии, — сказал доктор.

— Дело не в процессе, — ответил Джек. — На самом деле временами я даже приветствую всю эту бесконечную бумажную волокиту. Она своего рода... Нет. Дело вот в чём. — Он вкратце описал ситуацию и продолжил. — Так что, как видишь, я надеюсь, что с моим назначением на судно, она не надумает вернуться в Англию. Или, по крайней мере, поселится не слишком близко. В последнем письме речь шла о Винчестере. Тебе стоит назвать меня ничтожным человеком, я знаю, что это так.— Не берусь давать моральную оценку, — сказал Стивен, — скорее подумаю, чем можно помочь.

На самом деле он был удивлён обнаружить столь низкое малодушие в человеке, чьё выдающееся мужество не вызывало сомнений. Но, размышлял он, он сам женат не был.

На собственном опыте ни с баталиями, происходящими в кругу семьи, ни с тем, насколько высоки ставки, он не знаком, хотя ему была понятна натура, принимающая лишь крайности — победу или поражение, и было ясно, что в игре сильные эмоции. Стивен нежно любил Софи, но знал её ревнивую, собственническую натуру и весьма сокрушался из-за этого. Экипаж мчался дальше, а мысли доктора занимали размышления о свадьбе, о том, что число известных ему успешных союзов невелико, а также о вероятном балансе между счастьем и несчастьем, о преимуществах и сопутствующих недостатках других систем.

— Моногамия, сдаётся мне, единственный приемлемый вариант, — пробурчал он себе под нос, — хотя по-своему она столь же абсурдна, как монархия: Господи избави нас совершать те же ошибки, что мусульмане и евреи.