Помощник хирурга

— Спасибо, Джек. Я как раз рассказывала Стивену, что мисс Смит перевернулась на экипаже. И что вскоре нам отплывать на «Нова Скотии» или пакетботе.

— Отплываем? Боже мой! – вскричал Джек и добавил: — Надеюсь, она не пострадала?

Обошлось без сломанных рук, ног и всего такого?

— Да. Отделалась лёгким испугом и порванной юбкой. Но раз нам скоро отплывать, самое время прощаться и паковать вещи.

— Что касается этого, у меня нет ничего, кроме того, что на мне. Стоит пройтись и узнать о приказах для пакетбота, а затем удостовериться, что нам подготовят подходящие койки.

– Он секунду колебался, не стоит ли уточнить, нужно ли позаботиться об отдельной каюте для друзей: они собирались с помощью капитана Броука сыграть свадьбу ещё на «Шэнноне», и хотя битва и рана Броука положили конец этим планам, Джек решил, что церемонию проведут в Галифаксе. Но так как никто до сих пор не произнёс ни звука на эту тему, он понял всю деликатность вопроса и потому промолчал.

С его уходом воцарилась тишина, которую вскоре нарушила Диана.

— Что это? – Она указала на остатки позднего завтрака.

— Формально, это кофе, — сказал Стивен. – Не желаешь чашечку? Не стану его рекомендовать, разве что тебе нравятся жёлуди и жареный ячмень, заваренные в кипятке.

– После ещё одной паузы он добавил: — Какое-то время назад мы говорили о нашем браке. Дорогая, раз вскоре корабль уходит в плаванье, не стоит ли нам уже сейчас прогуляться до священника? Ещё нет полудня: я в хороших отношениях с отцом Костелло, и ему будет вовсе нетрудно произнести conjugo[8].

Она побледнела при этих словах, поднялась и нервно прошлась по комнате. Проходя мимо стола, на котором лежали сигары Стивена, взяла одну. Он помог ей прикурить.

— Стивен, милый, я люблю тебя, и если бы когда-нибудь просила милости у мужчины, то только у тебя, — сказала Диана, глядя сквозь облако дыма. — Но дорогой, я прекрасно знаю, что ты вовсе не хочешь брать меня в жёны. Я поняла это, едва оправилась от того ужаса, что был в Бостоне. Мне стоило понять сразу, как я тебя увидела, но я была так чрезвычайно подавлена и запугана этим человеком. Не лги мне, Мэтьюрин. Это весьма тебе свойственно, но сейчас бесполезно. Совершенно без толку. И в любом случае, — продолжила она, вызывающе глядя на него, на её щеках внезапно загорелся румянец, — Я никогда не выйду замуж за одного мужчину, нося ребёнка от другого. Боже мой, ни за что, даже ради спасения собственной жизни. Вот. Налей мне выпить, Стивен: эти признания просто выматывают.

— Ничего кроме рома нет, — сказал Стивен, ища чистый бокал. – Да и это последнее, что тебе нужно. Я хотел предупредить тебя ещё несколько недель назад: никакой выпивки.

Тугих корсетов тоже стоит избегать, как и табака.

— Ты знал? – вскричала она.

Он кивнул.

— Ты преувеличиваешь важность этой ситуации, дорогая, право же. Но в твоём положении это нормально. Стоит иметь в виду, что твоё нынешнее состояние характеризуется наличием искажённых суждений. Я говорю это тебе как врач, Вильерс, да и события последнего времени: побег, спасение и битва с «Чезапиком», несомненно ускорили эти процессы и вынудили твой разум совершать серьёзные ошибки. К примеру, ты заблуждаешься в оценке моих чувств. Возможно, я не похож на трепещущего просителя прошлых дней юности. Но это всего лишь влияние возраста, не более того.

Внешнее проявление эмоций весьма неподобающее занятие, когда волосы тронула седина.

Но клянусь честью, моя глубинная преданность неизменна.

Не говоря ни слова, она положила ладонь ему на рукав и одарила такой грустной и разочарованной улыбкой, что он запнулся, повернулся к окну, а потом обратно, одел свои очки с голубыми стёклами и зажёг сигару для себя, лишь после чего произнёс:— Даже если бы ты была права, что я напрочь отрицаю, всё ещё стоит вопрос целесообразности – вопрос о твоём гражданском статусе. Женитьба, пусть даже условная, восстановит его без промедления, и что еще важнее, даст твоему ребёнку фамилию.

Подумай, моя дорогая, над положением бастарда. Этот статус уже сам по себе является оскорблением. Во всех известных мне законодательных системах бастард поражен в правах. Наказан с рождения. Лишён многих профессий. Если и признан обществом, то лишь с молчаливым снисхождением. Он встречает упрёки на каждом углу в течение всей своей жизни, и любой законнорожденный болван может бросить это ему в лицо без опасения получить сдачи. Я полагаю, ты знаешь, что я и сам бастард, так что говорю с полной осведомлённостью. Обрекать ребенка на такое — это жестоко, очень жестоко.

— Я верю тебе, Стивен, — сказала Диана, глубоко тронутая. Она сжала его руку и какое-то время пара сидела молча. Потом продолжила тихим голосом: — Именно поэтому я пришла к тебе, единственному другу, на которого могу положиться. Ты понимаешь в таких вещах — ты врач. Стивен, я не вынесу рождения ребёнка от этого человека. Он будет монстром. Я знаю, что в Индии женщины принимали отвар корня под названием холи...