Помощник хирурга

— Сэр, — послышался ответ Хайда из промозглой темноты, — французы его застрелили.

Прислать его помощника?

Две тусклые мокрые фигуры появились с докладом. С невидимой шлюпки прокричали, что линь запутался в обломках затонувшего судна.

— Не падай духом, друг мой, — сказал Стивен. — На данном этапе от информации о том, жив генерал Мерсье или нет, нам не будет никакого проку. К завтрашнему утру всё прояснится.

Грубый отрывистый звук, неразбериха голосов в темноте, и Джек исчез. Стивен ждал, дождь пошёл сильнее, так что он спустился за своим плащом и прилёг, заложив руки за голову и уставившись на огонь свечи в фонаре. Мэтьюрин устал, так что сейчас растянулся, расслабив все члены. То же и с разумом — без конкретных мыслей, как будто он вновь принял настойку опия. Доктор не чувствовал особого беспокойства. Операция должна быть успешной или закончиться провалом: он всей душой надеялся на победу, но эта «вся душа» теперь стоила меньше, ведь частичка её, казалось, умерла. С другой стороны, действовать так, чтобы не принимать всё столь близко, значит быть больше уверенным в успехе. Действовать с решимостью, идущей не от безразличия к собственной судьбе, а от чего-то похожего, что ему не удавалось точно описать. Какое-то отчаянье, но отчаянье уже давно пережитое, оставившее лишь отголоски страха.

«Плут» вошёл в канал к концу ночной вахты, вынужденный долго подниматься на ветер, меняя за галсом галс. С ним пришёл поднимающийся бриз и угроза плохого завершения ночи. В тесной каюте фонарь стал раскачиваться сильнее. Стивен спал.

За несколько следующих часов с «гермафродита» завели якоря и буи. Самые умелые матросы со всех трёх судов сплеснили концы. Размотанные во всё длину бухты тросов шли через клюзы. И мало-помалу попытки либо сдёрнуть «Минни» с мели либо напрочь разломать корпус, возымели плоды.

Стивен проснулся от того, что знакомый ему голос перешёл на столь громкий крик, что легко пронизывал палубу. Пришло время испытать заведённую систему — струнойнатянутые тросы и перлини, почти в милю длиной, расходились между четырьмя якорями и соединялись кабестане «Ариэля».

— Начали, — орал Джек матросам у вымбовок. — Начали. Взяли, взяли! Веселее!

К этому времени большинство из них представляли команду «Минни» — их привлекли на помощь. Возможно, они и не понимали, что им говорят, но суть казалась вполне ясна.

Ранее они едва смогли выиграть дюйм, когда оживлённые щелчки пала шпиля ослабевали, раздаваясь не чаще одного раза в минуту, а после и вовсе сходили на нет. Теперь стали работать в полную силу. Тросы между двумя судами оказались вытянуты в прямую линию, которая терялась в слабом, но всё усиливающемся свете.

— Веселее, вместе! Взяли! Навались, тяни! Так держать!

— Сдвинулась! — крик издалека.

Вымбовки шевельнулись, тяжело дышащие люди сделали полшага, кабестан повернулся, ещё раз — уже быстрее — Отлично! Навались! — прокричал Джек. «Минни» кормой сползла с банки на глубокую воду, где стала спокойно раскачиваться на волнах. Полдюжины матросов упали без сил у кабестана. Пока убирали бесчисленные тросы всех мастей, Стивен клевал носом.

До него долетел последний крик: «Сплеснить грота-брас», и он окончательно уснул.

Проснулся доктор когда день был уже в самом разгаре. Дождь перестал, «Минни» стояла у борта «Ариэля», принимая груз вина и табака. Далеко за кормой виднелся «Плут», ищущий пропавший малый якорь. Все матросы, кроме бодрого и жизнерадостного Ягелло, выглядели измождёнными, но самым измождённым казался мрачный человек средних лет в меховой шапке со стопкой бумаг под мышкой, которого представили Стивену как первого помощника капитана «Минни».

— Мистер Ягелло, — сказал Стивен. — Я собираюсь навестить своего пациента. По моему возвращению — а это будет очень скоро — могу ли я попросить вас оказать мне любезность сопроводить этого человека вниз, в вашу каюту? С вашей помощью мне бы хотелось задать ему некоторые вопросы.

Посещение и вправду оказалось весьма коротким. Юноша, несмотря на любовно вышколенные пробивающиеся усики, скорее всё же ребёнок, до сих пор находился в коме.

Он спокойно и глубоко дышал, так что казалось, что операция прошла успешно — по крайней мере повязка делала своё дело — но Стивена не покидало предчувствие приближающейся смерти. В данный момент он ничем не мог помочь, так что отправился к Ягелло и его гостю.

Вопросы были заданы. Что это были за французские офицеры в шлюпке? Какие сигналы использовались приближаясь к Гримсхольму? Каковы правила высадки?

Ответов, однако, они получили мало: помощник капитана решил искать спасение в незнании и забывчивости — это якобы его первое плавание на «Минни». Допрашиваемый ничего не знал о Гримсхольме. Никогда не видел французов и ничего о них не помнил.— Пожалуй, оставлю этого мрачного парня на какое-то время, — сказал Стивен, просматривая судовую роль «Минни». — Пусть подумает, может быть станет более сговорчивым. Сейчас он упорно лжёт — по роли ходит на судне уже год и четыре месяца.

Всё равно хочу выпить кофе, запах которого слышу. Составите мне компанию?