Помнишь ли ты…

Наконец она разжала пальцы и обернулась к нему с дрожащей улыбкой:

— Должно быть, вы шутите.

— Нет, я совершенно серьезен.

— Не хочу показаться неблагодарной или вызвать ваше недовольство своей критикой, — насмешливо произнесла она, — но, пожалуй, следует предупредить вас: в своей галантности вы зашли слишком далеко.

— Галантность здесь ни при чем. Бесстрастным, объективным взглядом Коул следил за попытками Дианы обуздать веселье. «Она чертовски прелестна», — думал он. Фотография в газете, вероятно, появилась из какого-нибудь журнала и не давала полного представления о внешности Дианы, ничем не намекала на чарующую теплоту ее внезапной улыбки, красные искры в блестящих волосах, мерцание зеленых глаз, прикрытых густыми ресницами.

С трудом сохраняя серьезное выражение лица, Диана предположила:

— Либо жалость ко мне подтолкнула вас к невероятной крайности, мистер Гаррисон, либо вы что-то скрываете.

— Я еще не сошел с ума, — возразил Коул, — и жалость не имеет никакого отношения к моему намерению жениться.

Диана вгляделась ему в лицо, на которое падала тень, желая убедиться, что Коул шутит, но он оставался невозмутимым.

— И я должна принять ваше… предложение всерьез?

— Уверяю вас, я не шучу.

— Тогда вы не будете возражать, если я задам вам несколько вопросов? Он развел руками:

— Спрашивайте, о чем пожелаете. Диана склонила голову набок. Смущение и недоверие боролись в ней с весельем.

— Вы, случайно, не употребляете какие-нибудь наркотики?

— Нет.

— Может, вы… питали ко мне чувства, когда я была еще подростком, и… свято хранили их все это время — потому и хотите сейчас жениться на мне?

— Это предположение столь же нелепо, как и предыдущее.

— Понятно. — Диана испытала легкое разочарование, узнав, что Коул не был даже увлечен ею в то время, когда она теряла из-за него голову.

— Вы хотели бы, чтобы я солгал насчет влюбленности в вас?

— Нет. Лучше бы вы объяснили, почему хотите жениться на мне, — предложила Диана.

— Тому есть две причины: мне нужна жена, а вам — муж.

— И потому вы считаете, — сухо подытожила Диана, — что мы идеально подходим друг другу?

Коул заглянул в глубины ее блестящих глаз и вдруг захотел наклониться и поцеловать женщину.

— В общем, да.

— Не знаю, зачем вам понадобилось жениться, — сдержанно заметила Диана, — но поверьте: меньше всего мне сейчас нужен брак.

— Вы ошибаетесь: брак — именно то, что вам необходимо. Пресса всего мира раструбила о том, что вас бросил негодяй, а судя по тому, что я прочел в «Инкуайрере», подстрекаемые конкурентами масс-медиа уже почти год нападают на вас за пребывание в «греховном блаженстве». Теперь эти атаки участятся. Как там говорилось в заголовке «Инкуайрера»? — Помедлив, он процитировал:

— «Гром в раю! Диану Фостер бросил ее жених». — Покачав головой, Коул заявил без обиняков:

— Это плохая реклама, Диана. Хуже не придумаешь. Она способна нанести непоправимый вред бизнесу. Выйдя за меня замуж, вы сохраните достоинство и убережете свою компанию от негативных последствий подобных заголовков.

Диана воззрилась на него так, словно только что получила смертельный удар от человека, от которого меньше всего его ожидала.

— Какой жалкой и отчаявшейся я, должно быть, кажусь вам, если вы предлагаете мне такое и уверены, что я соглашусь!

Она оттолкнулась от перил и повернулась к дверям в номер. Коул схватил ее за руку.

— Это я в отчаянии, Диана, — признался он. Диана с сомнением покачала головой:

— Чем же вызвано это «отчаяние», если оно заставляет вас брать в жены первую попавшуюся женщину?

Интуиция и опыт подсказывали Коулу, что ненавязчивое убеждение поможет ему добиться значительного прогресса, и он решил прибегнуть к этому средству, но только если логики и полной откровенности окажется недостаточно. Прежде всего сейчас Диана была уязвлена, и ему не хотелось высказать или сделать то, что заставило бы ее относиться к нему только как к возможной замене потерянных любви и возлюбленного. Во-вторых, он не имел ни малейшего намерения осложнять их брак эмоциональной или физической близостью.

И потому Коул пренебрег интуитивным желанием протянуть руку и отвести блестящий темный локон от ее нежной щеки и поборол искушение возразить ей, что она для него — далеко не первая попавшаяся женщина, что она больше всего соответствует идеалу женственности, чем кто-либо другой.

Вместе с тем он был не прочь сломить ее сопротивление таким количеством спиртного, какое только удастся в нее влить.

— Допивайте шампанское, и я все объясню.

Диана решила пойти на компромисс и сделала глоток.