Помни о русалке (ЛП)

Я ожидаю, что будет больно, но это не так. Я понимаю, в какое положение она попала — положение, в которое ее поставил Каллен. И я понимаю, почему она предпочитает жизни своих детей моей. Она должна. И Каллен знал, в какое положение он ее ставит, вот почему он это сделал.

— Ты могла бы сказать мне правду, — говорю я, глядя на нее снизу вверх.

— Я пыталась, но ты меня не послушала!

— Ты не сказала мне, что контактировала с Калленом и что он угрожал жизням Элдона и Зрайруса.

— И чем бы закончился этот разговор, Ева? — спрашивает она, качая головой. — Я должна была сделать это единственным доступным мне способом — единственным способом обезопасить своих мальчиков. Я… прости, — заканчивает она шепотом.

— Мне тоже жаль, — отвечаю я и киваю ей. — И я понимаю, почему ты это делаешь, но даже если кажется, что у тебя нет вариантов… это не может быть единственным способом.

— Это единственный способ, — настаивает она и отказывается смотреть на меня. — Каллен обещал мне, что ты не пострадаешь, — добавляет она, глядя на свои нервные руки. — Он говорит, что все еще любит тебя.

— И ты ему веришь?

Затем она смотрит на меня.

— Да.

— А Майер? Обещал ли он, что ему не причинят вреда?

Она не отвечает на этот вопрос, а значит, ответ очевиден. Майер — мертвец.

— Это… уже скоро.

— Что скоро? — спрашиваю я, но мне кажется, что я знаю.

— Прибудет Каллен. Он обещал мне моих мальчиков в обмен на тебя.

Я хмурюсь.

— Значит, вы не возвращаетесь на Корсику?

Она качает головой.

— Он изгоняет всех нас, — она вздыхает, и я могу сказать, что мысль об изгнании ее детей беспокоит ее. — Это лучше, чем быть казненными, — мягко говорит она, больше себе, чем мне. — Мы начнем новую жизнь на суше, где — нибудь далеко от этого депрессивного городка.

— Тебе не нужно отдавать меня Каллену, чтобы это сработало, Мара, — говорю я. — Мы могли бы работать вместе — найти способ удержать твоих мальчиков на суше…

Мара смотрит на меня и качает головой.

— Я устала рисковать ради тебя, — заявляет она. — Я отдаю тебя Каллену, чтобы спасти Элдона и Зрайруса, вот и все.

Затем она поворачивается и уходит, хлопнув за собой дверью.

* * *

Вскоре Майер приходит в себя, его тело дергается от движения.

Я почти хочу, чтобы он спал и не присутствовал при том, что будет дальше, потому что я уверена, что Каллен убьет его. Ну, когда Каллен прибудет.

Майер начинает ерзать и стонать, поднимая голову с колен, чтобы посмотреть в темноту. Он всего лишь силуэт, но каким — то образом я все еще вижу вспышку его зеленых глаз, которые расширяются от ужаса, как только он понимает, что произошло, что привело к этому моменту.

— Майер? — шепчу я. — Ты в порядке?

Он нерешительно поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Его глаза тусклые от сна, а лицо вялое.

— Я в порядке, — бормочет он. Мара накачала его гораздо сильнее, чем меня.

Он пытается дотянуться, чтобы вытереть глаза, но руки так и не доходят до лица. Он тоже связан, но вместо того, чтобы быть привязанным к стене, его руки неуклюже обвивают колени, а запястья связаны, чтобы удерживать его в таком положении. Веревка вокруг его запястий тянется вниз, чтобы встретиться с путами на лодыжках. Он еще менее подвижен, чем я.

Он снова дергает за веревки и смертельно бледнеет, когда они не освобождаются.

— Ева? — спрашивает он. — Что происходит?

Я вздрагиваю, не в силах произнести слова. Нас похитили — это холодная, ужасная правда. Похищены женщиной, которую я считала своей подругой. И грустная часть? Я могу понять, почему она чувствовала, что должна это сделать.

— Как много ты помнишь?

— Не так уж и много, — признается он. — Я пришел домой и начал готовить ужин…

— А потом что случилось?

Он сонно моргает, задумчиво хмурясь.

— Я налил себе стакан яблочного сока. Выпил почти все, прежде чем понял, что вкус… не тот. Я поставил его на стойку, а потом… — его глаза расширяются, когда он осознает это. — Он был чем — то накачан, да?

— Да, — отвечаю я.

— Мара, — чуть ли не рычит он. — Я должен был знать. Она вела себя странно и гуляла в любое время дня…

— Как и ты, — указываю я.

— Я пытался найти работу и жилье, — пылко отвечает он, поворачиваясь ко мне. — Скажи мне, что ты не защищаешь ее.

— Эта ситуация… сложная. Либо ее мальчики, либо я.

Он пытается вырваться из пут. Неудачно.

— Мара предала тебя. Я знаю, что это не мне говорить, но Мара была тебе практически сестрой.

Я тоже пробую свои путы, но мне удается только потянуть плечо. Я боюсь тянуть слишком сильно, чтобы не обрушить стену (и, возможно, всю хижину) нам на голову.

— Вот почему это так сложно, — объясняю я, натягивая веревку, хотя и обещаю себе, что отсюда должен быть выход. — Я понимаю, почему она это делает. У Каллена ее дети.

Майер замирает, но на несколько судорожных вдохов. Он служил в страже и знает настроения Каллена даже лучше меня. Ему приказывали делать ужасные вещи от имени короны. Он бормочет проклятия, и я ценю это чувство.