Помни о русалке (ЛП)

Она хмурится, а затем поворачивается ко мне лицом.

— И в следующий раз, когда увидишься со своим парнем, можешь пойти к нему домой?

Я чувствую, как у меня открывается рот, а она вылетает из комнаты, даже ничего не съев, брошенная лопатка забрызгивает стойку маслом.

Майер и я смотрим ей вслед.

— Это только я, или она кажется еще более раздраженной, чем обычно? — спрашиваю я, когда за ней захлопывается дверь.

— Парень? — спрашивает он, многозначительно глядя на меня.

— О, она… ну, она думает, что мы с Сойером… — начинаю я, но Майер кивком перебивает меня.

— И это правда? Вы вместе?

Я тяжело сглатываю, не зная, как ответить на этот вопрос.

— Технически нет, но…

— Звучит… сложно.

Я пожимаю плечами и сажусь рядом с ним, потянувшись за ломтиком идеально подрумяненного тоста. Я проверяю свой телефон, услышав звук пришедшего письма на электронную почту.

Ева,

Наш общий друг, Сойер, связался со мной и сказал, что ты идеально подходишь на вакансию спасателя в «Funtime Fitness», который я открыла. Если ты все еще заинтересована, мы проводим собеседования весь день. Если сможешь прийти к одиннадцати часам, будет здорово. Извини за позднее уведомление, но Сойер только что позвонил мне, поэтому я хотела связаться с тобой как можно скорее.

Делайла.

Я так сильно сжимаю телефон, что силиконовый чехол впивается в пальцы. Но мне все равно.

У меня собеседование! И не просто какое — то собеседование, а на работу у воды. И даже искать не пришлось! У меня кружится голова, пока я не вспоминаю, что у меня до сих пор нет никаких юридических документов на мое имя.

— Кто — то в хорошем настроении, — говорит Майер с набитым ртом. — Что за повод?

— У меня собеседование. Через… — я смотрю на часы. Ой. Два часа? Правильно? Я снова прочитала письмо и да, похоже, они хотят, чтобы я пришла сегодня.

Я позволила себе ощутить немного надежды — если я смогу справиться с этим, я смогу начать зарабатывать реальную заработную плату, смогу содержать себя. Тогда я смогу снова начать продумывать свою школу плавания.

Майер и я заканчиваем завтрак в тишине.

Я ем тосты, бекон и яйца, не ощущая их вкуса, уже планируя собеседование в голове.

— Ты можешь помыть посуду? — спрашиваю я у Майера, вставая со стула. Не дожидаясь его ответа, я поспешно возвращаюсь в свою комнату.

Какая — то часть меня предостерегает не питать надежд; приморский городок Шелл — Харбор полон сплетен, и практически все знают друг друга. Вероятность того, что эта фитнес — компания не видела афиши, маловероятна.

Тем не менее, пока я готовлюсь, я замечаю, что шагаю энергично, что недавно у меня пропало. У меня мало одежды, но я выбираю летнее платье и кроссовки персикового цвета в тон, достаточно спортивный и профессиональный вид. После этого я завязываю свои длинные густые волосы в хвост за шеей, оставляя несколько свободных прядей вокруг лица. Венди говорит, что так ей больше всего нравится.

Венди… Мне не терпится рассказать ей об этом собеседовании. Я решаю, что позвоню ей, как только все закончится.

— Так куда же делась Мара? — спрашивает Майер.

— Без понятия, — отвечаю я, хмурясь.

— Я ей вообще не нравлюсь.

— Она просто… не в себе в последнее время, — с улыбкой предлагаю я. — Все, о чем она может думать, это как вернуться к своим мальчикам.

— Я понимаю это, — говорит Майер, быстро кивая. — Смотри, — говорит он и указывает на кофеварку. — Она даже заварила кофе и оставила его нетронутым.

Все во мне сжимается.

— Наверное, у нее просто плохое настроение, — отвечаю я, пытаясь уверить себя. — Кажется, она всегда в плохом настроении.

— Ну, она через многое проходит, — говорит Майер, и я киваю. Он прав — проходит через многое. Если бы у меня были дети, и я была бы разлучена с ними, я бы хотела только вернуться к ним.

Я мчусь на кухню, чтобы налить чашку кофе из нержавеющего чайника. Он стоял слишком долго, и горький вкус заставляет меня хмуриться, глядя на чашку, но мне нужно проснуться, и это лучший способ сделать это. Я глотаю варево, как лекарство. Надеюсь, кофеин поможет мне сосредоточиться и зарядиться энергией для этого собеседования.

Майер наливает себе в чашку кофе, разбавляя его молоком, и садится на тот же стул, что и раньше. Я стала думать о нем как о его месте, как крайний — мой, а средний — Мары. Даже в доме, полном моих, я все равно одинока. Это как — то не правильно.

Между нами повисла тяжелая тишина, пока я смотрю в свою кружку, но не знаю, что сказать. Я знаю, что у нас обоих на уме — этот почти поцелуй. Может, лучше не обсуждать это — просто делать вид, что ничего не было? Это, безусловно, самое простое, поэтому я думаю, зачем с этим бороться?