Помни меня

— Среди новоприбывших немало смутьянок, — вздохнул Уайт, вспоминая двух подравшихся женщин, которых он разнял, и ругательства, которые они кричали в его адрес. — Судя по отчетам, они всю дорогу продолжали заниматься проституцией с моряками. У очень многих из них есть дети. Но все они здоровы, не считая сифилиса, разумеется.

Тенч улыбнулся. Уайт любил поговорить о всплеске венерических болезней. Здесь они, разумеется, процветали, но Тенч не разделял мнения Уайта, что из-за этого будущее новой колонии подвергается риску.

— По крайней мере, «Джулиана» привезла нам новости, — сказал бодро Тенч. — Я был удивлен, узнав о Французской революции. Я побывал в Париже и, признаюсь, пришел в ужас от избытка роскоши, которой окружила себя аристократия. А еще хорошая новость, что король Георг излечился от своего безумия. Что ты знаешь о его болезни?

— Очень мало. Я всего лишь старый костоправ, — пожал плечами Уайт. — Но я рад, что старик Джордж снова здоров. Так же, как я был рад узнать, что на «Джулиане» достаточно еды, чтобы два года кормить заключенных, прибывших на ней.

Тенч улыбнулся. Эта новость оказалась самой лучшей и стала огромным облегчением для всех. Просто стыд, что им не сказали об этом раньше, тогда наверняка по отношению к новым заключенным было бы меньше враждебности. Теперь все надеялись, что до очередного огромного наплыва каторжников придет «Джустиниан» из Фэлмауса с необходимой едой и оборудованием.

Но лично Тенч был более всего благодарен за письма из дома, которые привез корабль. Он чувствовал, что стойко выдержал все неудобства и лишения, которыми отличалась жизнь в колонии, но изоляция от друзей и семьи временами по-настоящему угнетала его. За последние два года случались моменты, когда он боялся, что не доживет до встречи с ними.

— Давай произнесем тост за свет в конце очень длинного туннеля, — предложил он.

Уайт наполнил их стаканы.

— За свет, который прогонит темноту, — сказал он и хмыкнул. — Хотя если придут еще три корабля с тысячей заключенных, нам понадобится очень много света, чтобы разогнать эту темноту.

Мэри и Уилл стояли на берегу гавани и болтали, глядя через залив на «Нептун» и «Скарборо». Они видели, как с кораблей спускаются баркасы, чтобы доставить каторжников на берег. Им было достаточно услышать ужасную вонь с кораблей, чтобы понять, что они сейчас увидят нечто кошмарное.

Вчерашний день выдался очень тяжелым. Они помогали больным с «Сюрприза» добраться до больницы. Многие арестанты так ослабли, что не могли идти, пролежав в собственной рвоте и экскрементах большую часть путешествия. Но похоже, что сегодня будет еще хуже.

«Джустиниан» прибыл двадцатого июня и доставил радость всей колонии, привезя множество еды, и такие необходимые инструменты, и, кроме этого, животных. Он выплыл из Англии через некоторое время после «Сюрприза», «Нептуна» и «Скарборо», которые доставили еще тысячу заключенных. Но «Джустиниан» обогнал их — его плавание длилось всего пять месяцев. Снова был выдан полный рацион и вернулись к полной продолжительности рабочего дня. Разгрузившись, «Джустиниан» тут же отплыл, чтобы отвезти продукты на остров Норфолк.

Двадцать третьего июня флаг был поднят снова, но прошло два дня, прежде чем сообщили о корабле, который зашел в залив. Это был «Сюрприз», на котором находилось двести восемнадцать мужчин-заключенных и отряд недавно сформированного Корпуса Нового Южного Уэльса.

«Сюрприз» привез шокирующую новость о том, что по дороге умерло сорок два человека и еще около сотни были больны. Преподобный Джонсон поднялся на борт и сообщил, что заключенные лежат почти голые в трюмах и они не в состоянии двигаться.

Мэри и Уилл вместе с многими другими каторжниками охотно вызвались помочь, но зрелище и запах были так отвратительны, что многие из добровольцев просто сбежали. Мало кто из женщин-помощниц смог сдержать рыдания. Было совершенно очевидно, что новоприбывших морили голодом и почти всю дорогу держали в трюмах. Скорее всего, многие из них уже не поправятся.

Поселенцы едва успели вымыть их, накормить, уложить и укрыть одеялами, как прибыли еще два корабля. Преподобный Джонсон зашел на борт «Скарборо», но капитан посоветовал ему не спускаться в трюмы. Доносящегося оттуда зловония оказалось достаточно, чтобы остановить священника, и он даже не пытался подняться на «Нептун».

Перед больницей спешно разбили палатки и приготовили еду, воду, одежду и лекарства. В прошлую ночь, когда Мэри пыталась уснуть, идущая с кораблей вонь выворачивала ее наизнанку. Это было в сотни раз хуже, чем то, что она пережила на «Дюнкирке». Хотя у нее сжималось сердце от жалости к этим несчастным, которые столько выстрадали, она чувствовала, что на следующий день будет не в состоянии помогать.