Помни меня

И смерть, и высылка людей на остров Норфолк сократили число каторжников в десять раз. Сейчас здесь оставалось не более семидесяти мужчин, и большинство из них были настоящими развалинами. Среди двухсот новых женщин, которые находились взаперти на корабле многие месяцы, почти наверняка найдутся десятки таких, которые положат глаз на Уилла.

Глава девятая

Все женщины колонии до последней вышли посмотреть, как будут доставлять каторжниц с «Джулианы» на берег. За исключением погоды, все происходило так же, как в день прибытия первых кораблей: тот же возбужденный смех и непристойные замечания. Но если Мэри прибыла в начале февраля, что в этой стране, где все было наоборот, означало палящее солнце, такое жаркое, что многие из каторжников побежали к морю охладиться, то «Леди Джулиану» новая земля встретила неприветливо: небо стало серым, дул резкий ветер, море волновалось, и было очень холодно.

Вероятно, женщины по-сестрински должны были сочувствовать новоприбывшим и беспокоиться за них. В конце концов, они прошли через долгое, изнурительное плавание и сейчас собирались войти в ад. И все же одного взгляда на них, даже с расстояния, оказалось достаточно, чтобы старожилы забыли о доброте и сплотились вместе, испытывая к новеньким антипатию и отвращение. На женщинах с «Леди Джулианы» была яркая одежда, многие щеголяли в шляпах, украшенных цветами и перьями. Новоприбывшие были полными и здоровыми и больше походили на актрис, чем на каторжниц.

Мэри в страхе крепче прижала Эммануэля к груди. Тот момент, когда она очутилась среди заключенных с других кораблей, навсегда запечатлелся в ее памяти. Все они казались гораздо более сильными и самоуверенными, чем она, толстокожими и жестокими. Сейчас время и страдания уравняли всех заключенных, но Мэри боялась, что эти новые женщины изменят установившийся порядок вещей.

— Много дам, — сказала Шарлотта, глядя на мать с нескрываемым ликованием. — Красивых дам.

При этих невинных словах дочери Мэри вдруг стало стыдно. В конце концов, это были такие же женщины, как она. Все они знакомы с кандалами и с ужасами тюрьмы, и всех их оторвали от семей и друзей. Мэри не хотела, чтобы Шарлотта росла в атмосфере горечи и ненависти. И она решила, что должна побороть страх и ревность и доброжелательно встретить новеньких.

— Я думал, без парочки драк дело не обойдется, — сказал хирург Уайт Тенчу, когда они обедали у него на следующий вечер. — Но благодаря действиям Мэри Брайант новенькие, похоже, хорошо приживутся.

Уайт и Тенч стали друзьями на «Шарлотте», несмотря на разницу в двадцать лет. У них были одинаковые интересы и одинаковое происхождение, и, хотя хирург больше беспокоился об общем состоянии здоровья колонии, а Тенч — об обеспечении ее жизнедеятельности, их обоих очаровала эта новая, еще неисследованная земля. Несколько раз они вместе ходили в исследовательские экспедиции и с одинаковым любопытством интересовались аборигенами. А еще они оба испытывали сострадание к заключенным, что было свойственно лишь немногим офицерам.

При свете свечи столовая Уайта могла показаться типичным домом обычного сельского врача в Англии: оштукатуренные стены, белоснежная скатерть, простой столовый фарфор, переполненные книжные полки и несколько изящных пейзажей на стенах. При дневном свете, однако, бросалась в глаза убогость помещения. Оштукатуренные стены были плетеными, и во время ливня в них часто появлялись дыры. Пол под ковром состоял из неровных досок. Но, несмотря на все недостатки, этот дом стал островком цивилизации для Уайта и его гостей.

Хотя Чарльз Уайт часто сожалел о своем решении отправиться с флотилией в Новый Южный Уэльс, причина этого заключалась скорее в нехватке медицинского оборудования и лекарств, чем в отсутствии комфорта. Прожив десять лет вдовцом, он привык к холостяцкой жизни, к тому же у него служили две заключенные, Анна и Мария, которые готовили для него и следили за домом. А еще он заботился о маленьком Нанберри, местном мальчике, которого усыновил, и общался с друзьями. Сегодня Уайт был навеселе. Ему удалось достать бутылку бренди, и они с Тенчем пообедали первоклассным морским окунем с морковкой и картошкой из собственного огорода Уайта. Казалось настоящим чудом то, что овощи никто не украл, но, вероятно, проявив к Анне и Марии немного доброты и снабжая их небольшим количеством дополнительной еды, Уайт добился их преданности.

— Мэри хорошая женщина, — согласился Тенч. — Я думаю, она помнит, как ей самой было тяжело приспособиться, когда она впервые очутилась здесь. Если бы все женщины обладали ее практичностью и благородством духа!

Он был удивлен и тронут, увидев, как Мэри помогает распределять хижины для новеньких. Казалось, она старалась изо всех сил, чтобы женщины почувствовали теплый прием. Тенч хотел бы, чтобы так же поступили все остальные, но ему уже сообщали о краже одежды и других личных вещей.