Помни меня

– У этого предмета нет пола, и он просто ужасен. Зачем он нужен?

Мы с Китти переглядываемся: «Начинается!» Братья Маккарти постоянно пререкаются.

– Музыка!

– Что дальше? Большой экран Sky Sports?[89] – говорит Лукас. – Теперь у нас будет нескончаемый саундтрек «Metallica» и «Girls Aloud».

– По-твоему, это плохо?

– Абсолютно никуда не годится. Позови их обратно, и пусть заберут это. Господи, у нас «традиционный» бар с крафтовым пивом. Почему уж тогда не поставить перед входом пластмассового гнома?

– А ты никогда не думал, что неправильно выбрал профессию?

– Это называется хороший вкус, Дев. Не мешало бы и тебе его иметь. – Кажется, Лукас сегодня еще раздражительнее, чем обычно.

Он уходит вместе с Китом, а Девлин дуется. Мы с Китти разражаемся смехом.

– Никогда бы не подумала, что такой классный парень, как Лукас, холост, не так ли? – замечает Китти, когда мы с ней остаемся вдвоем. Дев поднялся наверх и чем-то грохочет в банкетном зале.

– Может быть, и не холост, – мягко произношу я, отпивая воду из стакана.

– Он холостой. Его жена умерла, и у него нет девушки.

Ну и болтун этот Девлин!

– Это сказал его брат?

– Нет, сам Лукас. Я спросила, остался ли у него кто-нибудь в Дублине, и он сказал «нет». И я сказала: о, значит, ты не женат, а я думала, что женат, и он сказал: я был женат, но она умерла. Я спросила, от чего, и он сказал: от рака. Я спросила: ты сейчас с кем-нибудь встречаешься? – и он сказал «нет».

– Может быть, он пока не готов. Ведь он совсем недавно потерял жену.

– Нет, он сказал, что дело совсем не в этом. Он вполне готов, но не встретил никого подходящего. А еще сказал, что у него мясотропический взгляд на человеческую природу и что большинство людей только тебя разочаровывают.

– Мясотропический взгляд?

– Длинное слово в таком роде. Определенно начинается с «м».

– Ми… мизантропический?

– Да! Я еще подумала: при чем тут мясо и тропики?

– Вот уж не знала, что Лукас такой болтливый. – Я слегка задета тем, что он откровенничал с Китти, а не со мной.

– Да нет. Потому что потом я спросила про его тип, и он сказал, что предпочел бы не говорить о своей личной жизни и не кажется ли мне, что бочонок с пивом вот-вот опрокинется?

– А.

– Ты не думаешь, что трагическая история с женой делает его еще привлекательнее? – спрашивает Китти, зажимая соломинку в своих заячьих зубах.

– Ха-ха-ха! Что?

– Ну, когда знаешь, что ему грустно, хочется подбодрить его сексом, не так ли?

Я чуть не захлебнулась.

– А что в этом плохого? – спрашивает Китти. – Это значит просто быть милой!

– Да, но ты не… Люди не говорят такие вещи, – отвечаю я.

Увы, я не нахожу тут ничего смешного.

А что, если она предложит? И он скажет «да»? Что, если это произойдет со следующей девушкой, которую они наймут? Впервые я представляю себе такой вариант: Лукас спит с кем-то из команды паба, а мне приходится выслушивать восторженные рассказы о боссе и о прошлой ночи, притворно хихикая. Я еще могла стерпеть номера телефонов на подставках для пивных кружек, потому что они ударялись о каменную стену. Но женщины слетаются к нему со всех сторон, так что раньше или позже это может произойти.

– Послушай, Джорджина. – Появляется Девлин, покрытый пылью. – Ты можешь подняться в квартиру и спросить Лукаса, придет ли водопроводчик в четыре? Просто крикни ему с лестницы.

Я киваю, испытывая трепет от возможности заглянуть в жилище Лукаса. В квартиру наверху ведет дверь, которая слева за баром. А та, которая справа, ведет в банкетный зал.

Поднимаясь по лестнице, я нерешительно зову:

– Лукас? Лукас?..

Никакого ответа, так что я стучу в открытую дверь костяшками пальцев. По-прежнему тишина. И тогда я заглядываю внутрь.

Я слышу его голос, прежде чем он выходит из спальни, прижав мобильник к уху. На нем только маленькое полотенце, которое он придерживает на бедрах. За все те недели, когда мы шарили под одеждой друг у друга, мы на самом деле никогда ничего не видели. Я отворачиваюсь и прикрываю глаза рукой, как персонаж комедии.

– Мне наплевать на то, чего, по твоим словам, хотела бы сейчас Нив. И наплевать на то, чего она хотела, когда была жива. Поэтому бесполезно взывать ко мне по поводу желаний моей покойной жены. Да, ее нет, и она не может настоять, так что решать мне. Все.

Мое лицо заливается краской. О нет, нет, нет, прекрати, тебе нельзя краснеть. Иначе станет ясно, что тебя возбуждает его обнаженная грудь и то, что виднеется внизу, из-под полотенца. Помаши, чтобы обозначить свое присутствие…

Я снова смотрю на него. Да, он определенно взбешен… И тут яростный взгляд его сверкающих глаз встречается с моим. Я пячусь, бормоча извинения: дескать, не знала, что ты занят.

Я вне себя от смущения. Но все-таки о чем был этот разговор, черт возьми?.. И я замешкалась на секунду, пытаясь вставить этот разговор в контекст, который сделает его безобидным или, по крайней мере, разумным. Последнее, чего я ожидала, – это что Лукас будет с яростью говорить о Нив.

У меня бы лучше варила голова, если бы он не был полуголым. Как в тумане спускаюсь по лестнице.