Помни имя своё!

Хозяин сноровисто извлек откуда-то короткий колун, каким дрова колют, с силой долбанул по полу. Командир четверки огляделся – но второго колена не было и ему осталось только наблюдать.

Через несколько минут – пол был вскрыт, двое мужчин разгребли бетонную крошку, осторожно вынули проломленные во многих местах могучими ударами доски. Начали осторожно доставать и раскладывать промасленные, тяжелые, увесисто стукающие о дерево, когда их выкладывали свертки.

АКМ, СВД, АКС-74У, РПКС-74 с оптическим прицелом. Патроны – запаянные в двойные пакеты из толстой пленки со специальными гидрофильными губками внутри – воду впитывать. Два пистолета Макарова, гранаты Ф1 и РГД-5, магазины к автоматам, средства связи, разгрузочные жилеты, четыре два подствольника, бронежилета, выменянные у вороватых снабженцев. Ночной прицел армейского образца. Даже противогазы. Все было куплено в разное время и в разных местах, заботливо проверено и свезено сюда. А что говорить – в Буйнакске настоящий оружейный базар работал. Все, что необходимо для действий автономной разведывательной группы специального назначения…

Командир группы взял АКМ, погладил его деревянное, помнящее тепло человеческих рук цевье. Посмотрел на дату изготовления – семьдесят пятый, Ижевск. Господи… сколько же времени с тех пор прошло. Сорок лет… а кажется, что целая эпоха, поколения. Да что там кажется… так оно и есть.

Раньше мы были хозяевами у себя в стране – а теперь партизанские схроны вскрываем!

– Давно в руки не брал, командир? С Афгана?

– Да что там Афган. Афган… это только начало

Зазвонил телефон.

– Кэп, это Иван. Духи!

* * *

Белая, с заниженной по местной моде подвеской Приора – тормознула в паре десятков метров от Нивы. Следом – поспешала еще одна машина, только не Приора – белая трехдверная Нива, очень популярная на Кавказе из-за проходимости и дешевизны.

– Русисты!

– Точняк?

– Сто пудов. Хозяин – русист, тут русисты живут. Тачка тоже русистов.

Один из дагов, сельский, девятнадцать лет, знающий в своей жизни только то, что «даги сила, кто не с нами тот под ногами!», что штаны надо носить короткие, чтобы шайтаны не цеплялись, и что намаз надо читать в два раката, а не в шесть – довольно осклабился

– Русистов валить надо.

Один из дагестанцев – открыл багажник Нивы, достал оттуда помповое и Сайгу. Сайгу перекинул своему сородичу – и для русских это стало спусковым крючком. С оружием – надо валить.

Сидевший в засаде Витя – прицелился. Он был в нормальной жизни обычным российским мужиком, закончил Губкинский, нашел себе работу – на каспийских платформах, газ разбуривали, инженерная должность, сто пятьдесят один оклад. О том, чтобы кого-то там убивать, воевать – и не думал. Срочку – отслужил, конечно, до этого – пацаном ходил, дрался – со своими против чужих. Но получалось так, что он ощущал себя чужим и беззащитным в Дагестане – и двести с лихом, которые он получал в месяц на карточку – ничего не могли изменить, скорее наоборот. Они, русские буровики и инженеры – старались не «сходить на берег», не выходить за пределы объектов Лукойла, охраняемых вооруженной автоматами службой безопасности. Он знал, что творилось в городе – русского могли избить, убить, унизить и за это – никому ничего не было, местные это воспринимали как свое ПРАВО. Право, которое они взяли сами, никого не спрашиваясь – право сильного, сплоченного, монолитного народца диктовать свою волю. Кто не с нами, тот под ногами! И на платформах – а там было много местных нанято, в основном на черные работы – они подчинялись с какой то усмешкой – мол, ничего, русский, настанет время и все изменится, будешь ты на нас ишачить, за бесплатно – а то зарежем. Всю сложную работу выполняли русские, не потому что местные были глупы, как обезьяны, нет. Среди них встречались умные, даже очень умные, хваткие, расчетливые – вот только они не желали ничего осваивать, все делали спустя рукава: прикажешь – сделают, а сами – ни-ни. Такое ощущение было, что все чего-то ждали, конкретно эти – что настанет время, когда они будут как шейхи приказывать – а русисты и другие – делать все, что им нужно. Потому и смысл учиться – какой? Горский мужчина – не работает, западло…