Поминальник усопших

Историки всевозможного пошиба любят вспоминать пикантные обстоятельства паломничество Великой княгини Елисаветы в узилище к убийце мужа, «дабы смягчить его сердце и обратить к вере»…Что ж, и такое можно — и должно даже — предположить. Но близкие к Ней в те драматические часы не сомневались: то была отчаянная попытка благодарной Женщины заставить Каляева, — несомненно возгордившегося бы Ея неординарным поступком, — просить государя о даровании ему жизни. И тем спасти не только душу его, но, прежде всего, естество!…Неахти как дорого стоившее в сравнении с благодатью, которую тот совершил…Среди «близких» маму не поминаю: тема даже 48 лет спустя оказалась для неё запретной! Однако, убеждён, что и она так полагала… «Близкие» — то — а сама Великая княгиня тем более — не забыли, что подставляя собственную жизнь, Каляев, — не за долго прежде броска «адской машинки» в экипаж генерал–губернатора, — карету с августейшими детьми само собою пропустил… И Елисавета Феодоровна надеялась…

…Вновь ропщу… Но, — что делать, — …не душеприказчик я убитому: отношусь к покойному как отношусь, как учили меня. Как понял его так и позволяю себе вспоминать о нём, имевшем редкостную возможность облагородить и даже освятить не самое последнее место своё в земной жизни. Но того, за крайней «занятостью» своею, не совершившего… Хотя, конечно же, конечно, высочайше поручено было ему и главенствование Императорским православным палестинским обществом. И доверено наблюдение за Жертвованием на возведение церквей Александра Невского у «Русских раскопов», Преображенской — на Фаворе, Марии Магдалины — в Гефсимании… И допущен надзор и попечительствование над… почти сорока иными общественными, культурными и даже научными учреждениями» (число коих… ежели и не вопиет, то уж само за себя говорит). В целом, всего этого забыть нельзя. Как забыть не получится одного только единственного славного 14–и летнего московского генерал губернаторства княже Сергия. Когда под постоянным накалом обуявших его великих душевно–административных страстей, уготовил он собственную гибель (что само по себе куда ни шло), страшный конец Романовых и скандальное — именно скандальное — крушение империи.

«Боже! Что испытала супруга этого человека — великая мученица?», восклицает в 1911 году на своей лекции адресат послания давно покойного уже доктора Боткина — Владимир Михайлович. Предвосхитив будто бы заранее судьбу Её… (Автор добавил бы: И великие русские медики, жившие столетием прежде него, так же как и он сопоставляли страсти двух несчастных Женщин, — да и их несчастных народов тоже, — отделённых друг от друга более чем пятью веками!).

… И вновь мама: «А через 18 лет, такой страшный конец земной жизни прекрасной женщины! Прекрасно же она была настолько, что не нашлось ни одного художника, чтобы воссоздать красками на полотне Её божественный лик. И только могучий резец великого скульптора Марка Матвеевича Антокольского изваял Его из глыбы светоносного карарского мрамора… Неужто, Создатель нуждался в этой немыслимо чудовищной жертве?! Неужто?…И по–очему–у?…Зачем?».

И, возвращаясь к земным бедам подруги: «Там, у храмовой звонницы, Она вспомнила как в 1888 году впервые посетила с мужем эти места. Поводом было освящение храма Марии Магдалины, построенного венценосным братом Сергея…Здесь — внизу, за нами… Тогда нас знакомили с Назаретом, водили на гору Фавор — где я тогда ни была! Муж как всегда был где–то «с друзьями» (Мне доброхоты доложили — визитировал училище или семинарию для мальчиков… И здесь, на Святой земле, не стеснялся пребывать в поисках)… А когда торжество освящения окончилось, мы вышли на террасу…Я взглянула на панораму Иерусалима…На всю эту великую красоту и святость… Подумав, — как оказалось вслух, — о своём проклятье, из за которого задумала уйти… И прошептала, ни к кому, — тоже, как оказалось, вслух: — «Когда придёт к концу мой земной срок… похороните меня здесь, в этом храме…в виду этих седых стен…»

Россия узнала, — и не сразу, — об этой просьбе Женщины удивительной от свидетеля очень серьёзного. Знающего и саму Её и цену словам Ею произнесенным. От Владимира Фёдоровича Джунковского…