Ползущие

– О'кей. Посмотрим. Как-нибудь я тебе звякну. Донни объехал торговый центр с тыльной стороны, где располагалась зона разгрузки, надеясь поймать момент, когда свалится какой-нибудь ящик, чтобы сделать еще пару кадров. С тыла торговый центр напоминал крепость. У самого края шоссе, там, где начинался подъем, стоял невысокий засохший клен.

Вдруг Донни заметил какое-то движение. На дереве раскачивалось нечто абсолютно неправильной, неуместной формы. Донни развернул машину, чтобы фары светили в том направлении, заглушил мотор и вышел из машины. Что бы это ни было, он заснимет его на пленку. Наверное, это какой-нибудь вид ленивца. Болтается там, как обезьяна. Донни поднял фотоаппарат и замер.

Там, в ветвях, была собака. Небольшой терьер раскачивался в ветвях, как обезьяна.

Вместо передних лап у него было нечто вроде металлических щупальцев, на спине болтались металлические гребешки, фасеточные глаза поблескивали стеклянным блеском.

– Мать твою! – выругался Донни и конвульсивно щелкнул камерой.

Существо отреагировало – шерстяной комок, сверкнув хромированным блеском, бросился в кусты на холме.

Донни сделал несколько шагов по едва заметной тропинке, но по склону скатывался тощий ручей, Донни поскользнулся на раскисшей глине и потерял добычу из виду.

Дрожа от волнения, он вернулся к машине, сел за руль и задумался. О'кей, наверно, это чья-то сбежавшая обезьянка, у нее на ошейнике могла быть цепочка, а я все перепутал.

И он стал рассматривать экранчик с тыльной стороны цифрового фотоаппарата.

Там все было расплывчато, мешали ветки. Может, кто-то забросил на дерево мягкую игрушку. Все так неубедительно…

Донни помотал головой. Оно не могло быть тем, чем казалось. И тут ему захотелось домой. Увидеть маму с папой. Вспомнив о них, он испытал странное чувство. В последнее время они очень отдалились, часто уходят из дома, не то что раньше.

Он снова объехал вокруг торгового центра и зарулил на парковку. Может, он уговорит Лэнса вернуться, а вдвоем они отыщут эту штуку и…

Ни Лэнса, ни его приятелей уже не было. Была только кривая на один глаз толстая дама, которая, тяжело дыша, волокла сумку к своей машине.

Донни выехал на улицу и по дороге решил, что, пожалуй, не станет рассказывать своим о той штуке на дереве. Может, расскажет Адэр или Сизелле. Но даже они ему не поверят. А родители, скорее всего, решат, что он сидит на наркотиках. Он никогда не принимал наркотики. Ну, почти никогда.

Вдруг Донни заметил, что несется к дому слишком быстро, превысив скорость настолько, что одна из соседок, та старуха, которая всегда выходит на Вэлли-Вью-стрит в одном купальном халате, закричала ему вслед:

– А ну-ка потише!

Он не притормозил даже перед «лежачими полицейскими» на Райт-стрит. Машина подпрыгивала и гремела, может, он даже задел глушитель.

Донни испытал облегчение, когда увидел, что обе машины родителей припаркованы перед большим домом, выкрашенным кремовой краской. Мамин золотистый «сатурн» и серебристый «ягуар» отца. Его мать была наполовину белая, наполовину азиатка, а отец, как он сам говорил, «чернее многих, черный, как черт», и очень высокий. Он был хирургом. В юности – футбольная звезда университетской команды, он сумел заработать немалые деньги, специализируясь на спортивной медицине. Не раз он приводил в форму ребят из «Акул Сан-Хосе».

Донни тоже припарковал машину и бросился в дом.

– Привет, предки! – радостно заорал он. Ему просто хотелось увидеть их. Донни и сам не понимал почему. – Хай, ваша единственная и любимая налоговая льгота вернулась домой!

Ответа не было. Только древние часы с маятником – их купила мать – громко отсчитывали секунды. Весь дом был меблирован антикварной мебелью, до которой Донни опасался дотрагиваться.

Он посмотрел на часы. Иногда они в это время уже ложились спать. Он поднялся наверх и остановился у дверей родительской спальни и прислушался. Никакого скрипа. Значит, дело не в этом. Тогда он постучал.

– Вы спите?

По-прежнему никакого ответа. Он решил: следует считать, что они спят, спуститься вниз и включить интернет, или посмотреть телевизор, или еще что-нибудь.

Но он просто не мог так поступить. Сам не зная почему, он чувствовал, что должен увидеть их, увидеть, как они оба спят. Должен знать, что все нормально.

Как будто родители – мои дети, – с иронией подумал он.

Донни тихонько приоткрыл дверь, в глубине души желая их разбудить. Вот они, лежат рядышком.

Мама и папа лежали на спине, полностью одетые. Просто лежали, абсолютно молча. Глаза у них были широко открыты.

На секунду у него возникла сумасшедшая мысль, что они мертвы. Из-за того, что они лежали без малейшего движения и даже как будто не дышали. Потом они оба повернули головы, точно в один и тот же момент, совершенно одинаковым движением, и посмотрели прямо на него.

– Привет, сынок, – сказал отец.

– М-м-м… – промычал Донни. У него так пересохло во рту, что было трудно произнести хоть слово. Он облизнул губы. – Как у вас тут? О'кей?

– Конечно, – отозвалась мать.

– Конечно, – повторил отец. – Мы просто отдыхаем. Кое-что обсуждаем.